После чего, решительно отставив поганый кофе, юноша сурово глянул в водянисто-серые глаза напротив и вдруг весомо кивнул их обладателю, словно в какой-то пафосной сцене с участием отважившихся на что-то эдакое мужественных персонажей какого-нибудь местного кино:
— Что ж, я непременно приду на помощь братскому народу! — с готовностью выдал явно переигрывающий Силин, чем снова заставил поморщиться скользкого англосакса, ещё не отошедшего от «товарища», но всё же очень тепло, лицемерная морда, улыбнувшегося на «протянутую руку помощи», как ни странно, но сразу же пошедшего на сотрудничество странного мальчишки.
— Это превосходные новости! Когда вы будете готовы вылететь в Анкоридж, мист... товарищ Силин?
— А когда вы вернете мне моё имущество, мистер Джонсон? — вопросом на вопрос ответил достойный сын своей мамы и того народа, к которому принадлежит эта замечательная женщина.
— О, вижу делового человека! — заметно приободрился «буржуин» от слов «плохиша», а то уж очень непонятна ему до этого была мотивация собеседника.
— А то! Я ж не Суперхьюмен в красном плаще и трусах. Из этих ваших... графических новелл(сдержавшись). И лазеры из глаз пускать пока не умею, так что без своего снаряжения, боюсь, не справлюсь. А это значит, что сотни тысяч ваших налогоплательщиков окажутся без крова, в лучшем случае. Серебряная ж никого не щадит, — чуть понагнетал Силин, прежде чем перейти к обсуждению объемов «корзины печенья» и сорта «бочки варенья». — Но, как только вы вернете мне мои вещи... Которые я четко помню, что были все целы даже после взрыва, да и всё равно ж ведь вы не сумеете ими воспользоваться, так что не стоит и пытаться оставить их для исследований, придумав нечто наподобие того, что в ваши руки я попал уже совершенно голым. Так вот, как только вы вернете мне моё, ну и сверху ещё накинете: гражданство, счет с десятью миллионами ваших вечнозеленых, а впоследствие по ляму за голову каждой из владетелей, понятное дело, сюда же виллу не забудьте, где-нибудь на западном или восточном, мне не важно, побережье, главное, чтоб пальмы вокруг, и вид на океан, то тогда я — с вами! Где кровью расписаться, ну или что-там у вас принято, флаг, наверное, целовать?
— Эм, приятно с вами работать, мистер Силин...
— Зовите меня просто: сэр.
— Э-э, хорошо, сэр...
— А я вас буду: Добби. Всмысле, Бобби. Не чужие ж теперь люди, в конце концов.
— Я должен позвонить. Прошу прощения, — сухо ответил явно обидевшийся джентльмен и стремительно покинул несколько казенного вида, с поправкой на широту и долготу, понятное дело, помещение, единственной особенностью которого была пара довольно чужеродно здесь смотрящихся мягких кожаных кресел.
— Не думай о секундах с высока... — принялся напевать Силин, который был не просто зол, он едва себя сдерживал сейчас, чтобы не всего лишь устраивать это вот глупое ребячество, дразня переговорщика и сбивая с толку наблюдающих за ними сейчас через вон ту камеру действительно что-то решающих здесь людей, а взять да показательно пройтись по трупам своих похитителей, направляясь к выходу.
«Ну ничего-ничего, — думал юноша, продолжая фальшивить вслух. — Скоро Жорик долетит и тогда... А что тогда? Он лишь мой дрон-разведчик, так сказать. Ну и внешняя память заодно. Эдакий сервак, на который "пишется" информация с моих и его органов чувств. Сейчас, пока мне не вернули моё быстро вызываемое из колец оружие и, самое главное, постоянно да без отдельного внимания работающую не все 360 магозащиту, остается надеяться лишь на магию из мира Фройза. То есть ручные чары. Хотя и золотое колечко, вон, со способностью "суперцыру́льника" имеется. Правда, толку с него? Наверное, именно поэтому палец и не отпилили, когда разоружали. Однако моя магия не быстрая, а требующая от пяти до пятнадцати где-то секунд рукамахания. Да и из защитного есть только чары "Щит", во время работы занимающие левую руку, да и прикрываюшие лишь одну только сторону, пусть и почти что полусферу. Так что меня, если я и вправду решу пойти на явной конфликт, элементарно в таком случае будет подстрелить в неприкрытую спину, травануть газом или той же взрывной волной да осколками приложить от разрыва где-нибудь позади. Поэтому, пока мне не вернут мои ништяки, стоит надеяться не столько на магию, сколько на своё, с позволения сказать, красноречие. Ну и дальше, короче, отыгрывать лояльность, замешанную на меркантильности. Этот язык буржуинам привычен и понятен, так что... О, а вот и Роберт вернулся. Что это он тащит?».