Запомнив подходящее место, Силин потратил незначительное времени на приготовление ритуала при помощи свитка-полуфабриката перед активацией межмирового перехода на Землю. А уже оттуда — в разведанное Жориком место. Правда, несколько задержался в транзитной точке, не столько для подготовки ещё одного «портала» и восполнения резерва, сколько для решения текущих дел. Но ничего стоящего упоминания, и вскоре Силин уже был на месте.
В опускающихся сумерках он эпичной светокрылой фигурой взмыл в небо, и оттуда принялся активно тратить пока еще полный свой резерв. То есть разить из лука оргов.
Цепная молния, правда, не всегда подходила, так как эти гады не брезговали обществом звероухих рабынь на ночь, а мочить без разбора Силин не решился, но всё ж и не пришлось выцеливать гадов по одному. Сложней всего было выявить шаманов, а их тут оказалось сразу трое, чтобы первым делом выбить этих опасных гадов. Однако постоянное движение, пусть и весьма заметного в темном небе, но изрядно шустрого летуна, не позволяло на земле завывающему с погремушками да бубнами «ПВО» успешно как следует навестись да хоть раз хорошенько приложить рассекавший в небесах неуловимый «штурмовик». А потому всё у него вышло, причем, как говорится, без единой царапины.
Ну а орги не просто утратили инициативу, они были в неописуемом ужасе. И если не в ступоре принимали смерть, то смренно моля о пощаде, пав ниц. Хотя и паникеров было в достатке. Но нет, пощады не будет. Женщины и дети ведь тут если и есть, то вовсе не зеленокожие, а исключительно с пушистыми элементами на теле. Во всяком случае некогда таковыми были, ибо нынче нередко в весьма плачевном состоянии. Что лишь усугубило участь их взывающих о милосердии немилосердных поработителей.
Короче, Силин не щадил оргов и пленных не брал. Отчасти и из-за того, что всё интересующее он уже успел выяснить у пузатого работорговца, перед миссией с неслабым пристрастием допрошенного да справедливо приконченного в итоге. Ну почти не брал, ибо теперь намеревался подыскать не сильно замаравшегося, но достаточно уважаемого «гонца», которому предстоит передать предупреждение за море. Ведь лучше один раз хорошенько как следует запугать, чем потом утомительно долго убивать толпы невпечатлившихся.
— Пощады! — скулил зеленокожий толстяк с мясистым носом и крупными губами из-под которых заметно выпирали желтоватые нижние клыки, а по выбритой лысине его стекали крупные капли пота. — Молю, шаман, не губи! Хочешь, я дам тебе серебряные Дирхе? Много! Целый сунду...
Договорить презренный «комерс», что сколотил свои богатства явно на работорговле, не сумел, ибо без головы это неудобно.
— Не интересно. Так, теперь ты. Кто по жизни? — перешел к следующему жирдяю Силин, уже покончивший с небольшим гарнизоном городка и ворвавшийся со «светомечом» наперевес в самое богато выглядящее строение, где, получается, обитала колониальная администрация да прочие элиты пришлых.
— Я торговец. Простой торгове-э-эххррр...
— Не люблю, когда меня обманывают. Следующий. Кто таков?
— Я казначей при наместнике...
— Врёт! — вдруг закричал суетливый коротышка-орг в замызганной тунике, тыча при этом пальцем в полностью голого, ибо явно только из постели, толстяка с ирокезом. — Он — пыточных дел мастер. Вон, у него на шее ключ от темницы.
— Ясно, — неглядя срубив ещё одного обманщика, заключил Силин, который благодаря комбинации нескольких элементов пирсинга и сам мог определять, когда с ним намеренно неискренни, скажем так. После чего спросил у, как видно, пошедшего на сотрудничество коротышки. — А ты, кто будешь, и почему решил раскрыть его ложь?
— Я простой писарь и... — договорить очередной врун не сумел, ибо умер.
Въедливому собеседнику с мечом хватило даже того, что вместо чернильных пятен под ногтями говорившего он узрел определенно засохшую кровь.
— Ты? — настала очередь следующего из жмущихся к стене пленных оргов.
— Я писарь наместника. Премудрый ыс Крунг — так меня прозвали, — смиренно поклонившись, дребезжащим голосом выдал суховатый старикашка с морщинистой лысиной и в серой робе.
— Вижу, что писарь, — кивнул Силин, отметив характерные следы на руках. — Кто на самом деле был этот вот?