Теперь она посмотрела вниз.
– О, скехт… – выругалась фокусница, созерцая черную брусчатку. При взгляде сверху вниз расстояние казалось куда больше, чем снизу вверх. Тавия подползла поближе к решетке, чтобы заглянуть внутрь.
Тюремная камера была куда просторнее ее спальни, однако удобной комнатушку трудно назвать. Все поверхности были цементными. Выбоина на выбоине, заплата на заплате. С потолка, словно копья, свисали острые потеки. Слева, чуть выше уровня пола, располагался металлический унитаз. Рядом с ним к стене был привинчен рукомойник. На полу лежали три матраса, застеленные истертыми сырыми простынями. На одном из них, расположенном ближе всех к стене, сидел мужчина – и на Саксони он точно не походил.
Незнакомец был одет в фиолетовую робу, какую время от времени приходилось надевать большинству фокусников в Крейдже. Даже Тавия как-то провела день в камере предварительного заключения, облаченная в тюремный комбинезон. Девушка ожидала, пока Уэсли закончит свое собрание и позаботится о том, чтобы вытащить ее. В Крейдже ты считался виновным, пока кто-либо не состряпает достаточно свидетельств, дабы доказать обратное.
– Эй, – окликнула Тавия. Она не утруждала себя шепотом. Девушке было известно расписание стражи. Она знала, что обход начнется только через одиннадцать минут.
Мужчина вздрогнул, но продолжил сидеть, обратив к Тавии сгорбленную спину. Тавия вздохнула и подалась ближе, все так же крепко держась за решетку и не осмеливаясь снова взглянуть вниз. Она в любую минуту могла струсить.
– Эй, – повторила девушка, – сегодня еще кого-нибудь привозили?
Мужчина повернул голову в ее сторону. Свет был ровным, но тусклым. С потолка на шнуре свисала одна-единственная лампа. Когда мужчина обернулся, Тавия прищурилась, чтобы рассмотреть его лицо. Однако фокусница узнала его только тогда, когда заключенный встал с матраса и направился к окну.
Это оказался тот самый человек, которому она продала эликсир – прежде чем Саксони нахально опустошила еще один флакон. Мужчина в цилиндре, с наглым взглядом и с усами, которые сейчас были густо покрыты кровью. И что еще хуже, Тавия откуда-то знала: это не его кровь.
– Ты явилась спасти меня? – спросил он, потом угрюмо добавил: – Они все на меня орут. – Мужчина посмотрел на свои руки. – Они твердят, будто я убил кого-то. Я никогда никого не убивал прежде.
Тавия открыла рот, но не смогла вымолвить ни слова.
Что бы с ним ни случилось, миростражники даже не озаботились умыть мужчину, прежде чем бросить в эту камеру. Они раздели его, заставили надеть робу цветов Крейдже и сунули сюда.
– Я ищу свою подругу, – ответила Тавия, пытаясь собраться с мыслями. – Миростражники схватили ее возле старого храма. Ты видел, как они притащили в тюрьму кого-то, кроме тебя?
Мужчина покачал головой.
– Как тебя зовут? – поинтересовалась Тавия.
– Дэниел, – ответил он. – Дэниел Эмильсон.
– Что с тобой произошло? – В глубине души девушка надеялась, что он не даст ответа.
«Эликсир. Эликсир. Эликсир».
– Я встречал тебя раньше, – произнес Дэниел, хмурясь так, словно это было самым странным во всей ситуации. – Я хотел… Там была магия. Ты сказала, что это мечта.
Он сглотнул и сделал еще шаг вперед. Свет ярче озарил лицо Дэниела. Тавия взглянула на его шею. Ей захотелось кричать. У мужчины тоже виднелось то, что неизменно присутствовало в ее кошмарах.
Отметина, свидетельствующая о магической болезни.
Отметина, ставшая символом смертной участи ее матери.
Отметина была размером всего лишь с фалангу пальца. По форме она напоминала дверной проем. Посередине тянулась линия, которая изгибалась влево, а потом вправо – к побуревшим краям. Это знак того, что человек обречен на смерть.
– Был голос, – продолжил Дэниел.
Его руки сомкнулись вокруг ладоней Тавии, прижав их к стальным прутьям. Из носа у мужчины потекла кровь. Тавия могла лишь смотреть, не в силах шевельнуться.
– Он шептал, чтобы я сделал ужасные вещи, – говорил мужчина. – Но когда я пытался не делать их, он перестал шептать и начал кричать. – Заключенный крепче стиснул пальцы, сжимавшие кисти Тавии. Она зашипела от боли. – Он велел мне убить того миростражника.
Тавия попыталась высвободиться из его хватки.
– Скажи, что ты веришь мне! – рыдал Дэниел. Кровь на его щеках смешивалась со слезами. – Я не мог управлять собой. Мне словно кто-то говорил, что нужно сделать. Я больше ни о чем не мог думать. Я просто должен был это делать. Ты…