— Ты не волнуйся, — Первый Убийца дружелюбно улыбнулся попятившимся помощникам Великой, Гиацинту и Эфраиму. — С текучкой твои ребята разберутся, а серьезными проблемами я займусь.
— Нет уж! Знаю я, как ты проблемы решаешь! — отмахнулась Наталья. — Потом легенды ходят, одна другой страшней. Сама Ольга-то не справится?
— Может, и справится, — раздумчиво проговорил Киллер. — Женщина все-таки, инстинкты должны сохраниться. Но тогда лет через сорок наши проблемы станут вашими. Может, раньше.
— Пошла собираться.
Первый Убийца, проводив старую подругу до Башни и сдав ее с рук на руки Указке, немедленно вернулся во дворец. Во-первых, он всегда ответственно относился к принятым на себя обязательствам: раз обещал, что в отсутствие Натальи ничего с ее владениями не случится, значит, так и будет. Во-вторых, попытки Бешеной исправить собственное реноме зацепили хаосита. Ему осточертели испуганные лица окружающих, посему идея улучшить общественное мнение относительно своей персоны пришлась богу по вкусу. Вот только в отличие от Ольги, он решил действовать окружным путем.
— Если желаете, можете навестить родственников, — великодушно разрешил Киллер спутникам.
— Благодарю, милорд. Предпочту остаться с вами.
У Дарзата были основания не попадаться на глаза родным. Темный эльф провел в пределах Хаоса полторы сотни лет биологического времени, по дури вляпавшись в темпоральную ловушку. Ему вообще хронически не везло — в первый же день пребывания в Башне бедолага умудрился умереть, поперхнувшись вишневой косточкой. В результате Указка логично предположил, что тело его гостя нуждается в некоторой модификации. Воскрешенный Дарзат обнаружил у себя ряд усовершенствований, и если против усиленной регенерации и способности к телепортации он против ничего не имел, то покрывавшая тело чешуйчатая броня вкупе с истекающими тусклым светом глазами как-то нервировали. Указка заверил, что изменения контролируемые, но начавшийся процесс обучения прервался по вине самого эльфа — он вышел за пределы окружавшего Башню стабилизационного барьера. Добровольно. И сразу влип.
У него появилось достаточно времени на осуждение собственной глупости. К счастью, теперь его тело не нуждалось в пище и поглощало энергию напрямую, поэтому матерящаяся Бешеная приволокла хоть и отощавшего, но живого дроу домой. Последовал процесс реабилитации, потом Указующий Пути отвлекся на очередной эксперимент… В результате свои новые способности Дарзат освоил частично и испытывал сильные сомнения, стоит ли пугать семью.
— А я, пожалуй, воспользуюсь вашим предложением. Есть у меня пара вопросов к матушке.
Могучая и в некотором роде брутальная личность Бешеной оказала влияние на ее единственную ученицу. Ольга со свойственным ей одной энтузиазмом взялась за несчастную эльфийку, избавив ту от ненужных, вредных комплексов: правил этикета, привычки принимать ванну дважды в день, любви к изысканной пище и стремления решать вопросы мирным путем. Аалиниэль не стала копией наставницы, все-таки бывшая служительница Света, однако с кастетом уже не расставалась. И, кстати сказать, на Дарзата поглядывала с куда большей симпатией, чем прежде.
А на кого еще поглядывать, если кругом одни… боги?
— Постарайся не слишком буянить и не задерживайся. Мне не хотелось бы спускаться за тобой в мир смертных, — напутствовал увешанную артефактами девушку Киллер. — Дарзат, постой у ворот. Если заявятся какие-нибудь типы и начнут качать права, проводи ко мне.
Дроу, в достаточной мере освоивший жаргон хаоситов, кивнул и вышел. Оставшийся в одиночестве бог довольно потер руки. Для начала следовало осмотреться, определить место и способ приложения усилий, расспросить туземцев на предмет неприятностей. Не может быть, чтобы в таком большом хозяйстве не нашлось проблем. Тем более, мама Ната — женщина добрая, излишне мягкая, наверняка слуги распоясались, воруют. Или соседи гадят, все-таки многим богиня мешает.
— Гиацинт, иди сюда.
Служитель мигом возник рядом.
— Господин?
Хаоситы навещали владения Великой Матери достаточно часто, чтобы их привычки и предпочтения местные обитатели успели затвердить намертво. Исключением являлся Сквернавец, которого хозяйка велела на порог не пускать. Поэтому Гиацинт, помнивший о нелюбви Киллера к славословиям и раболепству, ограничился коротким поклоном.