Рокко не мог в это поверить. Джованни, влюбленный в Татум Фицджеральд? Нет, ведь всем известно, что он любил только бабушку. Они зачали Сандро, когда им было по восемнадцать лет, и с тех пор оставались для всех любящей друг друга парой вплоть до смерти Розы.
– Откуда ты все это знаешь? – спросил Рокко.
Он видел на щеке Оливии пульсирующий нерв.
– Моя карьера в модельном бизнесе была не такой простой, – ответила она после долгой паузы. – Джованни появился в моей жизни в очень сложный период. Это случилось еще в Нью-Йорке. Было видно, что после истории с мамой он чувствует себя виноватым. Да, моя мама вышла замуж за отца, но ее единственной любовью всегда оставался Джованни. Так что с отцом они быстро развелись. В вечер нашего знакомства Джованни рассказал мне все.
Рокко понимал, что придумать такое с ходу невозможно. Но все же отказывался верить.
– И поэтому он решил стать тебе другом? И купить апартаменты в самом престижном районе Милана? Просто из-за чувства вины в том, что случилось почти тридцать лет назад?
Оливия гордо вскинула голову.
– Он знал, что мне нужен кто-то. Друг, на которого я могу рассчитывать. И он стал мне этим другом.
– А других друзей у тебя не было? Что насчет собственной семьи?
– У меня не было никого, к кому я могла бы обратиться. – На этих словах она опустила глаза в пол. – Приехав в Милан, я навсегда распрощалась с прошлой жизнью.
Рокко отвел взгляд от ее лица и подошел к окну.
– Значит, Джованни был тебе другом. Сегодня ты пришла в кафе, чтобы развеяться. И заодно решила охмурить нового богача?
Глаза Оливии вспыхнули.
– Вон из моей квартиры.
Как ни странно, но Рокко был готов уйти. Слишком много информации обрушилось на него за последние пять минут, и он был не в состоянии объективно ее обработать.
– Даю тебе месяц, – сказал он. – Через месяц ты должна отдать мне ключи.
Оливия прошла за ним до двери. Он вышел и пошел по коридору, ни разу не оглянувшись.
Никакого сходства с романтичным Джованни.
И слава богу.
Глава 3
Рокко стоял на трапе самолета в миланском аэропорту Линатэ рядом с Кристианом Маркосом. Последние двое из «Колумбийской четверки» возвращались с похорон Джованни. Кристиан отправлялся в Гонконг на переговоры, не требующие отлагательств.
Как всегда, прощаясь с друзьями, Рокко чувствовал пустоту в душе. Они стали так близки за те четыре года в Колумбии. Всего четыре года, а все четверо превратились из мальчишек в настоящих мужчин. И все четверо были готовы бросить вызов всему миру.
Он посмотрел на Кристиана:
– На похоронах была Оливия Фицджеральд. Я не видел ее в списке приглашенных.
Кристиан округлил глаза:
– Фотомодель? Я думал, ее специально пригласили. Тебе-то какая разница?
– Все не так просто, – ответил Рокко.
– У тебя всегда все сложно, – развел руками Кристиан. – Вместо того чтобы воспользоваться шансом и подписать с ней контракт, ты жалуешься. Совет директоров тебя бы расцеловал за это.
– Сейчас она избегает лишнего внимания.
Кристиан ухмыльнулся:
– На столе моего босса стоит ее фото в голом виде на пляже. Он говорит, что это вдохновляет во время сложных переговоров.
– Не сомневаюсь, – буркнул Рокко. Уж он-то был в этом абсолютно уверен.
Еще через минуту включились двигатели частного самолета Кристиана.
– Мои соболезнования насчет Джованни, – сказал он, обнимая Рокко. – Я знаю, как он был тебе дорог. И представляю, как тяжело тебе было общаться сегодня с отцом.
– Это неизбежно, – пожал плечами Рокко. Впрочем, Кристиан и Зайед с легкостью увели отца Рокко с процессии. – Прости, что и тебя пришлось в это втянуть.
– Каждый из нас несет свой крест, – спокойно ответил друг. – Но ты часто взваливаешь на свои плечи слишком много.
Рокко кивнул. Он так долго нес бремя проблем своей семьи, что успел забыть, как бывает иначе.
– Ступай, – сказал он, хлопая друга по плечу. – Моя яхта и дело Перони заждались тебя.
Кристиан кивнул в ответ и направился к самолету. Рокко смотрел ему вслед, пока экипаж не закрыл за ним дверь.
Даже со всеми навалившимися событиями он постоянно думал о том вечере с Оливией. Ее слова о Джованни продолжали отдаваться эхом в голове. Был ли в них хотя бы намек на правду. Или дедушка все же изменял своей возлюбленной Розе? Несомненно, слабый пол продолжал волновать его и после смерти супруги. Но это нормально. Джованни был творческим человеком, дизайнером.
И все же, мог ли он влюбиться в Оливию Фицджеральд? Обладала ли Оливия хоть какими-то из тех качеств, что так ценил Джованни в своей жене?