Ее руки теплые. Золотистые. Подрик ничего не может поделать с улыбкой, захватывающей лицо, когда леди Бриенна поправляет на нем шарф и шапку.
Он не сир Джейме. Он не будет демонстративно сопротивляться.
— Я еще приду, — подозрительно оглядев костер, проговорила леди, и удалилась. Подрик выдохнул — кажется, он этого не делал уже несколько минут, все то время, пока она была с ним.
Новые сучья трещат в костре, но ему жизненно необходимо стало пройтись — до дровника сто шагов, и это почти у веселого шатра, где все громче смех (над ним небо переливается всеми цветами радуги). и Подрик встал.
Внезапно теплый мир у костра превратился в страшный холод за его пределами. В одном из сугробов что-то шевельнулось. Подрик вздрогнул и остановился. Оглянулся. Спасительный огонь был всего лишь в паре десятков шагов.
Пушистая синяя тень заворчала и бросилась ему под ноги. Тяжело дыша, юноша отпрянул, падая с расхоженной тропинки в сугроб.
Посередине восседала ярко-синяя, рогатая, клыкастая белка. И шипела, прищурив красные глаза.
Подрик закричал.
*
Если бы кто-то спросил Подрика Пейна через несколько минут, что именно он делает, как оказался на ужасно шершавой елке где-то — никто не мог бы определить, где — откуда, к сожалению, прекрасно видел свой одинокий костер, он не смог бы ответить.
Подрик осторожно опустил глаза вниз. Белка — как и хоровод беззаботных фей — все еще была там. Она подгрызала ель у корня.
— Ой, — пискнул Подрик, оглядываясь.
Определенно, нужно было выбираться. Он неловко соскользнул вниз — белка куда-то подевалась, феи испуганно бросились врассыпную — и помчался, не разбирая дороги. Где-то совсем близко мерещилась опушка. Бежать становилось сложно — в сапоги набивался снег, все вокруг мерцало и блестело. И, чем старательнее Под шевелил, по колено проваливаясь в сугробы, ногами, тем медленнее, как ему казалось, он двигался. Опушка ускользала с той же скоростью, с какой он пытался бежать. Отчаявшись, Подрик остановился — перед ним раскинулась полянка — и в нескольких шагах от себя увидел тихую парочку. Они целовались, прислонившись к дереву.
Первым побуждением было отвернуться. Но Подрик не мог — особенно, когда вдруг заметил у ног парочки костер. С холодным голубым пламенем.
Парочка заметила его, наконец; женщина отпрянула назад с возмущенным… звуком, а мужчина вскочил на ноги. Синие глаза обоих пылали яростью, гневом и чем-то… вроде смущения? У Подрика не было никакого желания узнавать разницу — как и интересоваться, на самом ли деле существуют Иные-леди.
Он вновь бежал.
Золотистые феи вместе с серебряно-голубыми разлетались из-под его ног. За спиной он чувствовал чье-то дыхание. «Пусть влюбленные Иные, только не страшная белка», подумал Под. Оглядываясь, он не заметил препятствия и врезался со всего разбега во что-то очень большое.
Твердое, теплое и пахнущее дымом.
— Что с тобой?
— Все в порядке, сир…
Вместо проклятия и сообщения, что он не является сиром, Сандор Клиган тяжело вздохнул и легко остановил Подрика перед собой.
— Не хотел вмешиваться, но ты вот уже десять минут бегаешь вокруг грёбанного дровника. Что, блядь, происходит?
— Я… заплутал, — Подрик проглотил «сира», стараясь выглядеть достаточно вменяемым. Что, дно пекла, было совсем непросто, учитывая грозившую ему с плеча Сандора Клигана рогатую белку. Должно быть, он слишком много уделял внимания ее разглядыванию, потому что Пёс нахмурился и обернулся.
— Что, боишься ее? — прорычал он, усмехаясь.
— Кого? — тупо переспросил Подрик, — белку?
— Тебя лихорадит? — буркнул Клиган, затем кивнул подбородком, — ее. Нимерию.
Белка, взмахнув синим пушистым хвостом, испуганно ринулась прочь. Выглянув из-за спины Сандора Клигана, для чего пришлось здорово наклониться вбок, Подрик столкнулся с внимательным и неодобрительным взглядом гигантской лютоволчицы.
«Я всё про тебя знаю, — глазами сообщила зверюга, — я вижу тебя насквозь. Ты — еда».
— Я не хотел ее брать, — небрежно бросил Клиган, точно речь шла о ручном грызуне или чем-то подобном, — но леди Волчонок уговорила меня. Сказала, она будет меня защищать, а вместо этого сука составляет мне компанию, только когда ей совсем нечем заняться, — в горле Пса родилось что-то, похожее на клекотание смеха, — смотри, не наткнись на ее приятеля. Он всегда где-то здесь, в тех долбанных зарослях.
«Большой черный страшный Волк, — высказалась лютоволчица нагло, коротко вильнув хвостом, — и он найдёт тебя, мальчик, если ты еще раз бросишь свой пост. И съест».
Черные тени близкого леса угрожающе потянулись к Подрику, и он едва не свалился в снег снова. Клиган смерил его неодобрительным взглядом.
— Уверен, что дойдешь обратно сам?
— Да, я… я дойду. Я шел за дровами, — волчица и Пёс одновременно повернули головы к костру, возле которого громоздились наваленные Тормундом и компанией корявые сучья. Клиган хмыкнул.
— И эти долбанные людишки меня называют одержимым. Бывай.
— Спасибо, — выдавил Под, быстро кивая и стараясь не встречаться взглядами с Нимерией. Она прищурилась, оглядываясь на него с издевкой через плечо:
«Белка существует».
Пророкотав над ним что-то неодобрительное, вроде «долбанные младенцы», Клиган удалился. Под размазал влагу по лицу — это была испарина, а не слезы, хвала Семерым. Огромный мужчина и его огромная четырехлапая спутница уже направлялись к самому северному посту Дозора.
Ну почему им всем надо быть такими большими, а ему — таким маленьким?
*
Вернувшись к костру — это стоило некоторой борьбы с собственными ногами и могучего усилия воли — Подрик остался наедине с собой.
Огонь горел. Котелок с грибами — Подрик смерил его ненавидящим взглядом — стоял на месте. Одеяло лежало на бревне. Злосчастной белки нигде видно не было. Все — вроде бы — было на месте. Или? Подрик поерзал на месте. Что-то отличалось. Он огляделся еще раз — размытое зрение то и дело подкидывало сюрпризы. Котелок. Костер. Куча дров. Бревно под ним — Подрик вновь пошевелился и поморщился. На нем было гораздо сложнее сидеть, чем раньше. Опустив глаза, чтобы поправить одеяло и выяснить, куда девалась кора и сучья, он совершенно не по-мужски завизжал: бревно было живым.
И чешуйчатым.
Внезапный смех — переливистый и нежный — раздался над ним. Подрик замер.
— Он очень удивился, когда ты сел ему на хвост.
— Кому?
— Дрогону. Так удивился, что ничего не стал предпринимать.
Подрик медленно поднял глаза — от того, что первоначально принял за бревно, выше, выше — по мощным драконьим лапам к изогнутой шее, и, наконец, к драконьей морде.
Чешуйчатая бровь вопросительно выгнулась. О нет, теперь с ним собирался заговорить дракон.
«Ты пахнешь здоровой кровью, двуногое мясо. Хорошо бы моя Мать разозлилась на тебя…».
Королева Дейенерис. Это была она. Но как? Подрик мог поклясться, что королева и оба дракона еще не возвращались с отлучки на юг, где драконы питались и восполняли силы, потерянные в северных битвах. Очевидно, запасы иссякли и на юге.