Да, рассуждал сам с собой в уютной теплой тишине Под, еще предстоит одолеть Иных, построить Стену заново, вернуть солнце на небо и пересмотреть все, что было известно прежде, но на сегодня — все, все обошлось, и мир жив. Мир устоял.
Мир, непонятный, нелогичный, и в лучшие времена полный тройных смыслов и секретов; на который он был обижен едва ли не с самого рождения, но который так отчаянно любил и вовсе не желал покидать.
Даже белка больше не смущала. Даже моргающий большими умными глазами сугроб напротив — ах, это оказался Призрак, очевидно, бросившийся на выручку Нимерии, а затем отправившийся побираться по кострам дозорных.
— Подрик, — нежный голос Эндиры Сэнд зазвучал почти у уха.
— Что.
— А тебе тоже Тенна Хаги больше других девушек в их лагере нравится?
Глаза у Эндиры были черные, как спелые маслины. Огненные феи и их танец отражались в них. Подрик открыл рот, чтобы высказаться, взмахнул рукой — из рукава выпал мешочек, что подозрительная старуха вручила ему. Слова не шли на ум. Оставалось только чуть прикрыть глаза, чтоб не было страшно и потянуться к близкому живому теплу, надеясь, что оно не оттолкнет и не отвергнет.
Оно замерло, трепеща в неуверенности и опаске; но дальше с его головы упала шапка, Призрак укоризненно заворчал из сугроба, а глаза-маслины приблизились, пока не заняли собой всю ночь, всю Зиму и все мечты.
Когда Эндира Сэнд ответила на его поцелуй.
Феи разлетелись вместе с искрами от костра. Призрак, ворча, убрался прочь, поджав хвост, бормоча что-то едва слышно о «неугомонных человеках». Куда делась белка, Подрик Пейн так и не узнал.
Да и, право сказать, в тот оставшийся час дозора Подрику было, чем заняться.
the end
========== Прежде, чем нас разбудят ==========
Комментарий к Прежде, чем нас разбудят
флафф
Их вдалбливали в Бриенну Тарт с рождения. Они были безжалостно попраны в первое ее столкновение с миром мужчин и войны. И пали в первые сутки рядом с Джейме Ланнистером.
Правила приличия.
Но, подобно Белым Ходокам и леди Бессердечной, они воскресли Зимой. За Стеной. Стоило обрести что-то посерьезнее валирийской стали, чтобы расправиться с ними окончательно.
Итак, в минуту, когда эти приличия были нужны менее всего, они восстали из мертвых, и так начался для Бриенны путь в Зимнее Братство.
*
Как водится, поворотным пунктом стала принадлежность Тартской Девы к женскому полу.
Джон Сноу мог быть талантливым лидером, но он один совершенно не мог справиться с хозяйственной частью большого лагеря. Одичалые, прекрасно управляющиеся с продолжительной жизнью в столь жестоких условиях, предпочитали хаотичный быт, и вплоть до налетчика Манса вовсе не пробовали мирно сосуществовать друг с другом. С присоединением к ним разномастных воинов с юга хаос усугубился в сотни раз.
Поначалу — когда мертвецы прорвались сквозь Стену и устремились на юг, сметая все живое на своем пути — охватившее всех вестероссцев отчаяние мешало вести настоящую войну с Королём Ночи. Но, когда драконы Дейенерис Таргариен и ее дотракийцы и Безупречные истребили значительную часть опасности на юге и погнали оставшихся Ходоков на Север, Зимнее Братство и воспрянуло.
Как и сам Джон Сноу, в какой-то момент оказавшийся в тени грозной драконьей Королевы.
На Севере драконы оказались почти бесполезны. И командовать королю Сноу приходилось не дотракийцами и Безупречными, а тремя десятками малых племен и народов, не считая еще более мелких кланов из каждого.
И у каждого из народов и народцев было свое, уникальное представление о границах нормального.
…
На фоне столь масштабных событий, как спасение мира, попытки соблюсти приличия кажутся гротескной шуткой.
И некоторые вымирают очень быстро. Например, проходит всего две недели в Зимнем Братстве — и все южане узнают неожиданно для себя, что спать в одежде — плохая идея.
На эту мысль наталкивает их бесчисленное множество вшей и комментарий Тормунда, высказавшегося по поводу беспрестанно чешущихся соратников.
— Дурацкие южные правила, — с чувством превосходства высказался одичалый, — вас сожрут вши и болячки уже через месяц. Нельзя спать одетым.
— А как тогда спать? — не сдался сразу упертый Подрик Пейн.
— Всему вас надо учить, даже спать и в отхожее место ходить… тебе нужны две рубашки, так? Одна висит снаружи. На веревке. Подальше от палатки. Другая на тебе. Пришел — одну на мороз, ту, что с мороза, на себя. Когда спишь, она над очагом. Да, пахнуть будешь, как копченый окорок, но согласись, это лучше, чем если тебя съедят заживо.
Бриенна оглянулась на примолкшее у очага Ланнистерское сообщество. Им нечего было возразить. Вши замучили абсолютно всех, даже тех, на ком почему-то не селились надолго.
Первым после речи одичалого молча принялся раздеваться Джейме. Следующим — Бронн. Сир Аддам помешкал, затем молча расстегнул дублет, но когда уже готов был стянуть рубашку, вдруг остановился.
— Здесь леди, — прокашлялся и негромко сообщил он. Бриенна вспыхнула.
Золотое плечо Джейме находилось от ее губ на расстоянии кивка. Она мотнула головой, отодвигаясь. Дрогнул его голос, когда он обернулся с нечитаемым выражением лица.
— Да, — и она могла видеть в отблесках огня, как он тяжело сглатывает: кадык двигался под отросшей густой бородой, — леди.
А затем отодвинулся сам прочь, и стало разом холодно.
Ночь пятнадцатая за Стеной
…Итого, это была третья ночь с момента встречи у «Последнего Очага», когда Бриенна спала одна.
Одеяла были в ее полном распоряжении. Ее даже отгородили от остальных простыней — в прорехах и совершенно бесполезной, но, тем не менее, это был наиболее заметный дар ее скромности. Поначалу ей даже выделили вовсе отдельное спальное место — по настоянию все того же сира Аддама, внезапно озаботившегося общей нравственностью Львов и ненароком к ним примкнувших соседей.
Ланнистеры были все еще новички. Старки на правила приличия вынужденно плюнули, делящие жизненное пространство с Вольным Народом. В лагерь же Лораса Тирелла Бриенна не попросилась и подавно. Итак, наиболее щадить ее девичью скромность обещали Ланнистеры.
Что было сомнительно, учитывая, например, привычку Сандора Клигана щеголять в чем мать родила на полевой кухне — где Пёс периодически спал, зарывшись в кучу сохнущей одежды. Одичалые женщины его привычки только поощряли, несмотря на то, что ни одной из них он не ответил взаимностью.
Бриенна же, впервые столкнувшись с нагим Клиганом, сделала то, что и полагалось делать благородным леди в подобных ситуациях.
Она закричала.
Пёс среагировал моментально, скрутив ее за руки и заткнув рот.
— А ну цыц! — зашипел он угрожающе, — только твоих воплей не хватало! Будешь молчать?
Она часто закивала.
— Надо съезжать к Торосу, — сипло откомментировал Клиган, не разжимая, тем не менее, рук, — и съеду, если будешь орать как целка, когда мне всего-то приспичило проветриться!