И, наконец, Хороший Человек уважал Сестру Арью. Даже больше, чем хотел.
Это была редкость. Горелый Человек, и тот не мог похвастаться подобной чертой. Бронн же был — самоконтроль и выдержка. Нимерия восхищалась этими чертами, не обладающая ими сама.
Вдоволь нарычавшись друг на друга, самцы разошлись, причем Джендри покинул двор. Кажется, Хороший Человек тоже собирался это сделать, но в ту же секунду, как он повернулся в направлении ворот, Сестра Арья удержала его.
«За лапу, — отметила про себя Нимерия и довольно облизнулась, — воу, воу, до чего дойдет? Будут ли они пыхтеть в темноте, или, может, не сегодня?».
Комментарий к Не место для лютоволков, часть первая
Nymeria ships it)
========== Не место для лютоволков, часть вторая ==========
Арья никогда не оправдывалась, ни перед кем. Оправдываться было ниже ее достоинства.
Единственным, кроме Джона и Брана, кто до сих пор удостоился ее извинений, был Сандор Клиган. Извинялась она за то, что его не убила. Если это о чем-то говорило, то разве что о том, что Пёс стал для Арьи давно уже частью ее собственной стаи.
Частью которой почти перестала быть Санса.
Иногда, особенно Зимой, в своих волчьих снах, Арья видела Пса, когда тот спал на полевых кухнях, и Нимерия делила с ней это видение. Неторопливо тогда Арья изучала нового товарища в стае. Обнюхивала, разглядывала, пробовала на вкус — языком волчицы, конечно.
Арья любила Клигана. Он был из стаи. Арья жалела его. Арья хотела его — иногда, когда ей больше некого было хотеть. Какое-то время Клиган спивался у дверей темницы в Серой Башне, и пару раз Арья находила его в блевотине и моче, без штанов, с членом наружу — даже в вялом состоянии он производил достаточно пугающее впечатление, чтобы всякое желание экспериментировать пропало. Затем вдруг Пёс пить перестал. Все чаще появлялся тихий, спокойный и задумчивый в тронном зале. Избегал всех, разве что иногда посиживал с Бриенной где-нибудь в тихих закоулках.
— Не надоело еще тебе дичать? — спросила его как-то Арья, отчаянно тоскуя по прежнему, грозному, злобному, задиристому Псу. Но новый Клиган с нездешним блеском в темных больных глазах только смерил ее невидящим взором и сообщил глухо:
— Пора и тебе повзрослеть, мелочь.
«Взрослеть тяжело, — молчаливо поделилась Арья мыслями с волчицей, рассеянно поглядывая между пальцев — она опасалась, что в пышной шубе Нимерии завелись блохи, — многое теряет свой прежний вкус». Нимерия снисходительно хмыкнула. Волки не теряли вкус к веселью, но приобретали его.
Арья хотела бы быть такой же. Но внезапно, с взрослением, вкус к прежним забавам уходил, утекал из рук, и она ничего не могла сделать, чтобы удержать его. Винтерфелл не помогал. Красный Замок определенно не помогал. Джендри не помогал — восхитительный товарищ прошлого стал вдруг взрослым, скучным, безнадежно унылым недолордом.
Недолордов хватало. Друзей не было.
И даже Нимерия, веселая и поджарая, носила в животе волчат, и все чаще поглядывала на Арью с угадываемым снисхождением.
Почти как Санса в свое время. Арья навестила сестру трижды с того дня, как та бросилась на Ланнистера. Не то чтобы она имела что-то против убийства Львов, пекло, она приветствовала любые способы, но что-то подсказывало Арье, что Санса действовала не совсем спланировано. Скорее импульсивно. Возможно, обороняясь.От чего? От кого?
— Скажи, он на тебя нападал? — заглядывая сестре в глаза, пыталась узнать Арья, — объясни, чтоб тебе, почему? Зачем, Санса?
Но та молчала. Глядела в сторону, упорно отводя взгляд, когда кто-либо — даже Джон — пытался обойти ее пассивную защиту и заставить ответить. Хоть что-нибудь произнести.
Она была серая, тихая и казалась старше себя в несколько раз. Хотела бы Арья с ней снова поссориться и поспорить. Поругаться. Вырвать из состояния прострации. А если не ее, то хотя бы Пса; но, раз уж Клиган стал столь зависим от этой ненормальной, то помилуй ее Многоликий — пусть выздоравливает и она.
Все вокруг ветшало и старело, не успев расцвести. Красный Замок. Лицо Джона. Весь Вестерос. Арья подозревала, что даже Черно-Белый дом и Травяное Море покрывались далеко-далеко серой пылью и пеплом общего уныния.
Ах как Арья скучала по битвам! По любым, даже ненужным; по победе; по странному ощущению благополучия и счастья от большой охоты, последней плесневелой репе на завтрак, по разговорам о том, как бы не сдохнуть, по ранам, запаху гари. Но теперь не с кем было поговорить о фехтовании и оружии — все были озабочены урожаями и пахотой; вчерашние одичалые становились хозяевами земельных наделов; дотракийцы занимались детьми, лошадьми и сплетнями, Джон занимался всем разом и ничем одновременно.
Джендри учился. Арья сжала зубы.
Джендри учился быть лордом. Выслушивал с серьезным видом заикающихся септонов и их поучения. Листал зачем-то книги по этикету. Пытался вернуть то, что следовало бы разрушить окончательно, вместе с Зимой.
Арья, стоя у его кузницы, несколько раз вздохнула, готовясь к разговору.
Это будет непросто, но она готовилась.
Джендри был занят полировкой. Она любила его, когда он занимался оружием; впрочем, в Джендри, занимающегося любимым делом, не влюбиться было сложно. Арья зажмурилась, вызывая в памяти стайку придворных девиц, любующихся Джендри за ковкой. Но он всегда смотрел только на нее.
Только Арья Старк могла оценить одновременно не только голую грудь за фартуком, но и смертоносную сталь, что остывала в его руках. Понимал ли он это? Арья не была уверена, но хотела надеяться. Если он понимает — если, если — то все становится возможным. Мечты снова находят себе место. И новые, немного стыдные мечты — от них перехватывает дыхание: пар поднимается от бочки, и в клубах пара является Джендри — его юная поджарая красота, гордая, диковатая, под стать самой Арье…
И только испуг в глазах выдает его — Олень, как есть, ступающий в пасть Волку. Сдающийся на милость хищнице.
Арья сморгнула, сделала шаг назад, когда Джендри приблизился. Слава Семерым, на этот раз он был одет.
— Давно мы не встречались вот так, одни, моя леди.
— Я не «леди», — выпалила Арья автоматически, сердясь на себя, — что делаешь?
Джендри оглянулся через плечо.
— Так… кое-что поправлял. Дотракийские аракхи — очень необычное оружие. Пытаюсь научиться.
— Это дело, — одобрила девушка, — как балансировка? Удается?
— Не слишком, — признался Джендри, — почему ты не приходила раньше?
— Покажи мне, — Арья попыталась обойти его, игнорируя его вопрос, вгляделась в тень под навесом, — сколько они дали на образцы?
— Четыре. Остановись. Почему мы стали так редко видеться, леди Арья?
— Потому что ты дурак и зовешь меня «леди», — она уперлась в его выпростанную руку — что была тверже стали, — что, глупый Бык?
Но вместо ответа он обхватил ее, притянул к себе и навис над ней, сверкая глазами.
— Я люблю тебя.
— Нет, — слово само вырвалось из губ.
— Я люблю тебя, Арья Старк.
— Отпусти меня. Это не смешные шутки.
— Я не шучу, — взгляд Джендри был пронзительным и серьезным, а губы, плотно сжатые, искусаны в кровь.