В то же самое время другие предметы не так хорошо мне удавались. В школе был один учитель, который решил сделать из меня пример, когда я уснул на парте. В то время у меня была работа по вечерам в местном кинотеатре, поэтому я мог быть уставшим, хотя более вероятно, что мне просто это более чем наскучило, потому что предмет был социальными науками (social studies). Из того, что я запомнил, было то, что учитель прервался, чтобы обсудить с классом концепцию стереотипа. Он отметил мои длинные волосы и тот факт, что я заснул, а объясняя на примере значение слова стереотип, он заключил, что я, скорее всего, рок-музыкант, у которого нет большего в жизни большего желания (aspiration), чем играть громкую музыку. Затем он поднял меня и задал мне несколько конкретных (pointed) вопросов:
- Ну, я предполагаю, вы, наверное, музыкант, так? – спросил он. – На чём вы играете?
- На гитаре, – ответил я.
- Какого рода музыку вы играете?
- Ну, наверное, рок-н-ролл.
- Это громкая музыка?
- Ну да, очень громкая.
- Обратите внимание, класс, этот молодой человек – великолепный пример стереотипа.
Когда я проснусь, я всегда злой, поэтому то, что случилось, было больше чем я смог вынести. Я поднялся, вышел перед классом, перевернул его стол и вышел. Этот инцидент вместе с предшествовавшим ему случаем, когда я попался с марихуаной (weed bust), вписал слово «конец» в историю моей карьеры в средней школе Ферфакс.
Гораздо больше о своих одноклассниках (PEER GROUP) я узнавал на неофициальной школьной «перемене» (recess), на которую собирались не только все ученики средней школы Ферфакс, от младших школьников до старшеклассников, но и ученики других средних школ. Эта перемена проводилась в конце грунтовки (dirt road) на вершине Фуллер-Драйв (Fuller Drive) прямо в строну Голливудских холмов. Это место называлось Имения Фуллеров (Fuller Estates), сейчас его уже нет на карте; сегодня вместо этой грунтовки – кривая линия на походном маршруте (hiking trail) в каньоне Раньон (Runyon Canyon), а тогда, в конце семидесятых и начале восьмидесятых, это был пустырь для подростков. Но задолго до этого, в двадцатых годах, это место было гораздо интереснее – здесь располагался особняк Эррола Флинна (Errol Flynn), который занимал несколько акров вершины этого широкого холма, возвышающегося над Лос-Анджелесом. Но с того самого времени и до той поры, когда я был ребёнком, особняк пришёл в упадок и к 1979 году превратился в руины – от него остался скелет из больших бетонных панелей (big concrete slab) и пустой бассейн. К тому времени, когда я видел этот особняк, он представлял собой похожие на статуи (statuesque) развалины, с которых открывался изумительный вид.
Величественный апокалиптический рифф песни поглотил всё моё тело…
Осыпающиеся бетонные стены представляли собой двухэтажный лабиринт (maze) – идеальное укрытое от посторонних глаз (out-of-the-way) место для наркоманов (stoners) всех возрастов. Ночью, вдали от сияния уличных фонарей, там было темно хоть глаз выколи (pitch-black). Но у кого-нибудь всегда оказывался радиоприёмник. В тот раз, когда я впервые услышал “Black Sabbath”, я был там и торчал от кислоты (on acid). Я почти что отключился, глядя на чёрное небо над Имениями Фуллеров, разглядывая гирлянды звёзд (trails between stars), когда кто-то поблизости оглушил тишину песней “Iron Man”. Я не уверен, могу ли я точно описать (pinpoint) то, что я почувствовал – величественный апокалиптический рифф просто поглотил всё моё тело.