В средней школе я обрёл круг своих друзей – людей, которые все были довольно уникальны и отличались от остального школьного сообщества (student body). Моими самыми близкими друзьями были Мэтт и Марк – они определяли тот период моей жизни. Мэтт Кэссель (Matt Cassel) – сын Сеймура Кэсселя (Seymour Cassel), одного из величайших характерных актёров (character actor) за минувшие пятьдесят лет. Начиная с шестидесятых годов, Сеймур снялся в почти двухстах фильмах. Наиболее известные из них те, которые были сняты им вместе с его другом Джоном Кассаветисом (John Cassavetes). Он снимался в слишком большом количестве фильмов и телешоу, чтобы их перечислять. За последнее время его чемпионом является режиссёр Уэс Андерсон (Wes Anderson), он снимал Сеймура в «Академии Рашмор» (“Rushmore”), «Семейке Тененбаум» (“The Royal Tenenbaums”), «Водной жизни» (“The Life Aquatic with Steve Zissou”). Сеймур – голливудская легенда, он поддерживал создание независимого кино (indie film), ещё до того как оно не вошло в практику (institution), – его философия заключалась в том, что он, бывало, брался за роль, к которой он был привязан, даже за оплату его авиаперелёта. Он также был одним из живущих на широкую ногу (hard-partying) деятелей кинематографа, получавших роялти (class of movie making royalties), среди которых можно также отметить Кассаветиса, Бена Газзара (Ben Gazzara), Романа Полански (Roman Polanski) и других.
Я мог заявиться в дом Мэтта, усесться в его комнате и часами играть на гитаре, разучивая всякие фишки с тех записей, которые у него были: альбом “Live” Пэта Трэверса (Pat Travers), самое новое от “AC/DC” – “Back in Black”. В этих альбомах были риффы, которое можно было разучивать долгие, долгие часы. Они жили на Кингз-Роуд за бульваром Сансет в доме, скрытом от глаз отелем «Хайатт беспорядков» (Riot Hyatt**) по соседству с А-образным зданием (A-frame house), которое стоит там и сегодня. В этом здании всё время снимали порно-фильмы, а Сеймур в то же самое время выращивал на заднем дворе коноплю. Соседство с А-образным зданием было отличным преимуществом жилища Мэтта: мы, бывало, бродили рядом с ним и общались (mix up) с девчонками, снимавшимися в порно. Это выглядело совсем неприлично, но им нравилось, забавляясь друг с дружкой, заводить нас, подростков, и оставлять ни с чем.
Сеймур устраивал лучшие вечеринки, и он воспитал своих детей хорошо настолько, чтобы устраивать тусовки при них. Моя мама была знакома с Сеймуром, но она никогда бы не одобрила то, что происходило на его вечеринках. На вечеринках Сеймура всегда было море свободы и никаких ограничений (full-on). Его дети Мэтт и Дилин (Dilynn) были достаточно умны и независимы, чтобы Сеймур за них волновался: они к этому времени уже определили, какое место занимают они среди этого «сумасшедшего дома» (crazy existence). Его жена Бетти никогда не выходила из своей спальни; для меня это было тёмной и зловещей (foreboding) загадкой – что же происходило у неё наверху? Принимая во внимание, что Сеймур держал домочадцев в некотором роде железной хваткой (iron fist), то по этой причине в мир своего дома Мэтт позволил войти только избранным друзьям, в числе которых был и я.
Как-то Сеймур взглянул на меня и наградил (bestow) меня прозвищем, которое имело для него больший смысл, чем моё настоящее имя. Когда в его доме во время вечеринки я ходил из комнаты в комнату, выискивая, чем бы мне ещё таким заняться, он тронул меня за плечо, остановил на мне свой дружеский (affable) взгляд и сказал: «Эй, Слэш, ты куда идёшь? Ты куда направляешься, Слэш? А?»
Очевидно, это прозвище приклеилось. Мои друзья, которые были на вечеринке в доме Сеймура, на следующий день в школе стали называть меня Слэшем, и совсем скоро это стало единственным именем, под которым меня стал знать каждый. А в то время мои друзья и я подумали, что это было просто клёвое имя, но это было не просто клёвое имя. Спустя годы я отыскал Сеймура, и он объяснил всё подробно. Я был в туре “Use Your Illusions” и оказался в Париже вместе со своей мамой в то же самое время, когда там был Сеймур. Мы обедали втроём, и он объяснил, что моё прозвище в своём прямом значении олицетворяет мою бешеную энергию (sense of hustle). Он был горд тем, что я на самом деле сделал из этого прозвища себе имя и что именно он был тем самым, кто дал мне эту кликуху (moniker). Причина, по которой он назвал меня Слэшем, заключалась в том, что я никогда не сидел спокойно (зд. stand still) дольше пяти минут; во мне он видел того, кто всегда придумывал очередную проказу (scheme). Он был прав – я всегда чаще приходил или уходил, чем стоял без дела. Я всегда (perpetually) в движении, и пока здороваюсь, успеваю попрощаться. Эту мою особенность Сеймур передал одним словом.