— Или хочешь, я испеку для тебя торт? Шоколадный? Я умею…
Он снова бездумно кивает. Что ж такое? Я не знаю, как еще его растормошить. Соскальзываю с качели и становлюсь перед ним, между его колен. Он сразу же приходит в себя. Обнимает меня за талию.
— Ты замерзла?
Я качаю головой.
— Нет, я хочу… хочу тебя поцеловать…
49. Лена
— Вы — молодцы, что так быстро собрали анализы, — говорит Олеся Владимировна, когда мы выходим вдвоем из школы.
Спасибо Герману — он отвез нас с бабушкой в какую-то частную клинику, где у нее без всяких очередей и направлений взяли сразу все анализы, сделали УЗИ, ну и в общем, всё, что было необходимо.
— Значит, завтра утром вези бабушку в «Ангару», — продолжает она. — Папа уже обо всем договорился.
— А уроки? — спрашиваю я. У меня завтра целых два английских.
— Лен, — улыбается она снисходительно. — Ну что ты в самом деле? Проведу сама, ничего страшного. Бывают вещи поважнее уроков.
Мы идем с ней по школьному двору.
— Спасибо! Не знаю, что бы я без вас делала.
Она в ответ улыбается, взмахивает рукой, мол, пустяки, а потом ее взгляд внезапно застывает, и улыбка медленно сходит с губ. Олеся Владимировна увидела Германа. Он ждет меня у ворот, а неподалеку припаркована его машина.
Олеся Владимировна останавливается сама и останавливает меня.
— Лена, ты всё-таки с ним? — с укором спрашивает она.
— Да. Мы теперь с Германом. Вместе. У нас всё серьезно.
— Леночка, девочка моя, одумайся, — частит она возбужденно. — Ты вспомни, что с тобой было, когда он уехал.
— Он был вынужден уехать. Я же вам всё рассказывала.
— А ты уверена, что он сюда вернулся навсегда? Что он бросил ту свою жизнь и останется здесь с тобой? Но даже не это меня пугает. Я просто понимаю, что он за человек. А ты, очевидно, нет.
— Вы не знаете Германа, — начинаю раздражаться я. Потому что это нечестно. Я не могу вести с ней диалог на равных. Она же это понимает, тогда зачем так давит?
— Я знаю, на что он способен, — упрямо твердит она. — Ломает чужие судьбы и не морщится…
— Ну зачем вы так? Ничью судьбу Герман не ломал. Он вообще никому ничего плохого не сделал.
— Сам — нет. Но он — манипулятор. Он использует людей в своих целях. Он всё делает чужими руками, а сам будто бы ни при чем. Поверь, я немного лучше разбираюсь в людях и, в отличие от тебя, сужу о нем беспристрастно.
— Олеся Владимировна, я вас очень уважаю. Уважайте и вы меня, пожалуйста. И мои чувства. Я люблю Германа, он любит меня, и мы с ним вместе, нравится это кому-то или нет…
— Леночка, Горр — прожженный до мозга костей циник. Я не исключаю, что у него к тебе есть какие-то чувства. Ты — милая, славная девочка. Ты ему нравишься. Но глупо думать, что из-за этого он поступится своими интересами…
Я оглядываюсь на Германа. Он так и стоит у ворот, скрестив на груди руки, и не сводит с нас насмешливого взгляда. Уверена, он догадывается, о чем сейчас говорит Олеся Владимировна. И мне перед ним неудобно. Чувствую себя какой-то сплетницей.
— Простите, я должна идти… — я делаю шаг в его сторону, но она удерживает меня за локоть.
— Постой. Я боюсь за тебя. Боюсь повторения… боюсь, что снова будет так же или еще хуже… Ты же мне не посторонний человек. Мы тебя еле вытянули тогда… Скажи, Герман порвал с дочерью губернатора?
— Нет, но она лежала в больнице, а сейчас ее увезли… в другую клинику.
— Да, конечно, — кивает она с таким видом, мол, удобная отговорка. — Значит, он живет там?
— Нет, — краснею я. — Эти дни мы… живем с ним вместе. У него дома.
— Хорошо. А до этого? Он жил у губернатора, так? Вел с ним какие-то дела… И ты думаешь, он ни о чем не знал? Ну, о том, что происходит? Насчет сына губернатора, насчет подкупа СМИ, насчет давления на вас, насчет всего?
— Ну, что-то, может, и знал, — пожимаю я плечами. — Но не всё.
Она усмехается.
— Лен, ну нельзя быть такой наивной. Там знал, там не знал. Смешно. Мы сейчас говорим про Германа Горра, который, будь уверена, всегда всё знает наперед лучше всех. Я тебе больше скажу. Я нисколько не удивлюсь, если, окажется, что это он устроил травлю твоей Юле. Не сам, конечно, сам он ничего не делает, руки не пачкает, только направляет… но мозг всего этого — скорее всего, он.
— Да он ее даже не знает! Да и вообще, зачем ему это?
— Потому что сейчас губернатор ему нужен. Ему нужны и выгодны хорошие отношения с ним. Вот он и… помогает. Это же его методы. Предугадал наш шаг и…