Михайловская придвигается ко мне, остальные стоят по обеим сторонам. Только Козлова держит дверь изнутри, вероятно, чтобы никто посторонний не помешал беседе.
– Руки убери, – стараюсь говорить спокойно.
– Ой, какие мы нежные, – ухмыляется Михайловская, но локоть мой отпускает. – Слушай сюда. Сегодня нас всех будут спрашивать про вчерашнее. И попробуй только настучать на Дэна. Я лично тебя ушатаю в хлам, а потом остальные добавят. И твой Черный тебя не спасет.
Черным в классе называют Петьку Чернышова. И у меня мелькает догадка, что его неспроста остановили Шатохин и Сенкевич.
– Опустим тебя всем классом, если только хоть что-нибудь вякнешь. И до самого выпуска будем чморить. Поняла? Так что сиди и помалкивай.
Она не так изящна в своих угрозах, как Горр, но, по сути, говорит то же самое. Он ее, что ли, подослал для пущей убедительности?
Я молчу, но смотрю на нее прямо, взгляд не отвожу. А в ушах уже гудит и в глазах темнеет. Стараюсь вдыхать глубже, но воздуха все равно не хватает.
– Может, немного тряхнем ее для профилактики? – предлагает Патрушева.
– Остынь, – хмыкает Михайловская. – Наша Леночка и так уже обделалась от страха. Вон как дышит, бедняжка. Аж побледнела вся, глядите-ка.
Кто-то пытается войти в уборную, но Козлова тянет ручку на себя и не пускает.
– Закрыто! – кричит через дверь. – Идите на другой этаж!
– Пойдемте уже, – говорит Агеева. – Скоро звонок.
– Короче, Третьякова, ты всё поняла? – бросает Патрушева.
Они наконец уходят, а я медленно сползаю по стене на корточки. Голова идет кругом, но главное – воздух. Я хватаю его жадно ртом и, хотя в туалете открыты окна и довольно свежо, все никак не могу надышаться. И таблетки мои, как назло, в сумке. Слышу, что звенит звонок, но как будто издалека.
Сколько еще так сижу, обхватив колени руками, и пытаясь прийти в себя, не знаю. Может, пять минут, может, дольше. Но, в конце концов, потихоньку становится легче.
Потом поднимаюсь, смачиваю виски и лоб холодной водой. Вглядываюсь в собственное отражение в зеркале над умывальником. Да уж, краше в гроб кладут. Лицо белое, губы серые, ужас…
Выхожу в коридор и почти сразу встречаю Петьку. Он с ошалелым видом подлетает ко мне.
– Лена! Ты где потерялась? Я тебя везде бегаю тут, ищу.
Он и правда дышит тяжело и выглядит испуганным.
– Ты где была? С тобой все нормально? Ты какая-то… бледная какая-то…
– Нормально, – вяло отвечаю я. – Ты отпросился с физики?
– Ну да! Я пришел в кабинет – тебя нет. Девок – тоже. Но потом они пришли, а ты… Где ты была? Тебя никто не обидел?
– Пока нет. Просто предупредили, – невесело усмехаюсь я.
– Блин, так я и думал! Ну, они ничего такого тебе не сделали?
– Нет, правда, нормально всё.
Он шумно выдыхает, но пока мы идем в кабинет физики, то и дело беспокойно поглядывает на меня.
Всю следующую перемену Петька ни на шаг от меня не отходит. Хотя Михайловская, да и вообще все, на меня больше внимания не обращают. Впрочем, не все. Один раз я случайно поворачиваюсь к окну и сразу натыкаюсь на изучающий взгляд Горра. И потом весь следующий урок чувствую его на себе, хотя, может, мне это просто кажется.
А буквально за минуту до звонка в класс заходит Лидия Романовна, директриса, и следом за ней – та самая рыжеволосая женщина.
Все сразу напрягаются и начинают переглядываться.
– Одиннадцатый «А», задержитесь, – веско произносит директриса и многозначительно замолкает. В классе воцаряется тишина. Все смотрят на нее и на рыжую.
– Стало известно, – наконец говорит Лидия Романовна, – что вчера в вашем классе на уроке физкультуры произошел… конфликт.
Она поворачивается к рыжей, указывает на нее рукой. Та выдавливает приветственную улыбку.
– Олеся Владимировна… к слову, она – ваш новый учитель английского… Неприятно, конечно, что вы знакомитесь при таких обстоятельствах, но что поделать… В общем, Олеся Владимировна стала свидетелем того, как недопустимо обращался с вашим одноклассником Денис Викторович. Она утверждает, что он всячески оскорблял его и даже применял физическое насилие. Это, безусловно, ЧП. В нашей школе никогда подобного не случалось и не должно повториться вновь. Мы, конечно, будем разбираться, выяснять. Обязательно расспросим всех. Большинство из вас, я так понимаю, при этом присутствовали. И должны сказать честно, как и из-за чего произошёл конфликт. Что этому предшествовало? Бывали ли похожие случаи с Денисом Викторовичем прежде?
Едва Лидия Романовна заканчивает речь, как наши сразу наперебой начинают галдеть, не обращая внимания на новую англичанку.