Мне, в общем-то, без разницы – я всё равно вечно освобождена от физры по здоровью и оценки по ней мне ставят за рефераты. Просто подозреваю, что помимо баскетбола на уроках должно быть что-то ещё. Но всех всё устраивает.
2. Лена
Пронзительный свист физрука заставляет парней остановиться. Раскрасневшиеся, взмокшие они выжидающе смотрят на Дениса Викторовича, а тот вразвалочку подходит к Илье Жуковскому.
– Пробежка! Тебе дали пас, а ты куда с мячом попёрся, дебил? Чё ты в него вцепился, как собака в кость?
– Ну так он же Жучка, – вставляет клоун Гаврилов, и парни хором ржут как кони.
Только мой Петька хмурится. Ну и Горр тоже не смеется, но лишь потому, что его такие глупости не смешат.
Я вообще не припомню, чтобы он хоть раз смеялся. Ухмылялся – да, усмехался – сколько угодно, но даже нормальной искренней улыбки я у него не видела. Не говоря уж про смех.
– Жуковский, алё! Для кого я показывал в прошлый раз? Я. Лично. Специально. Тебе. Показывал. Как. Надо, – чеканит Денис Викторович и на каждом слове тычет пальцем Илье в грудь. Тот испуганно пятится, морщась от тычков, но физрук наступает. – Чё ты мне тут глазами хлопаешь? Чё скукожился? Как ещё донести до твоей тупой башки, что так не надо! Какой раз уже ты подводишь свою команду и тупо говняешь игру?
Жуковский что-то отвечает физруку, но так тихо, что я ни звука не слышу со своего места. Зато физрук ещё больше заводится. Забирает у Решетникова баскетбольный мяч и вдруг кидает в Илью. Тот успевает закрыться руками, но физрук велит парням подать ему мяч снова.
– Какого хрена ты закрываешься, сопляк? Я тебе пасую! Принимай как положено, ты, калека безрукая! Мешок с трухой!
Денис Викторович снова делает резкий бросок, но, честное слово, со стороны это больше похоже на попытку прибить. Однако Илья уже ждёт удар и уворачивается, но физрук гневается ещё сильнее.
– Принимай, я сказал! Чё ты вихляешься? Чё задом крутишь? Заплачь ещё, ссыкло! Иди вон с девочками сиди тогда… – И снова лупит мячом по бедному Жуковскому.
Парни покатываются от хохота, наблюдая это жестокое представление. Девчонки тоже хихикают. А мне аж нехорошо.
По правде говоря, наш физрук и раньше вёл себя порой как какой-то гоп из подворотни. Нас, девчонок, особо не обижал, но с парнями вообще не церемонился. Мог запросто выругнуться матом, если у кого-то что-то не получалось, а то и отвесить подзатыльник или даже легкий пинок. А беднягу Жуковского он гонял всегда, просто потому что у него с физрой не очень. Да и некоторым другим от него влетало. Но сейчас Денис Викторович переплюнул сам себя. Вот так унижать, так издеваться прямо на уроке… ещё и мячом долбить – такого прежде он себе не позволял. И я просто в онемении и ужасе.
Снова тяжелый удар. На этот раз физрук попадает Жуковскому по коленям, и тот падает как подкошенный. Наши взрываются хохотом, и по спортзалу прокатывается гулкое эхо.
Петька Чернышов бросает на меня растерянный взгляд. Он тоже, как и я, в шоке от происходящего. И тоже как будто не знает, что делать.
И только Горр, заложив руки в карманы темно-серых спортивных штанов, взирает на эту жуткую сцену с холодным безразличием и скукой.
– Что здесь происходит? – раздается вдруг чей-то голос. Чужой и звонкий.
Все тотчас поворачиваются на звук, и смех стихает.
В дверях стоит незнакомая ярко-рыжая женщина, миниатюрная, молодая, лет… ну, не знаю, двадцати пяти, может. Плюс-минус. Я не сильно в возрасте разбираюсь. Она смотрит на физрука со смесью ужаса и возмущения.
Денис Викторович в первый момент теряется, это прямо заметно. Однако его быдловатая натура берет своё. Он вздергивает выше квадратную бульдожью челюсть и отвечает ей так, будто не произносит слова, а выплевывает.
– Здесь происходит урок физкультуры в одиннадцатом «А» классе. А вы кто такая? И что здесь забыли?
Но наглый тон физрука на женщину не действует. Хотя, может, и действует, но не так, как он рассчитывает.
Она заметно краснеет, но упрямо говорит:
– А я вижу, что здесь происходит вопиющее издевательство над учеником. И будьте уверены, я этого так не оставлю. Я сейчас же пойду к директору и обо всём ему доложу.
С самым решительным видом она разворачивается и уходит.
– Да пожалуйста! – выкрикивает ей вслед Денис Викторович, но он явно злится.
Ведь если эта женщина и впрямь на него нажалуется, то его по головке не погладят. Даже мы это понимаем. И все молчим в полной растерянности. А Илья Жуковский съеживается ещё больше, втягивая голову в плечи, как будто боится, что физрук и в этом его обвинит. И ещё больше накажет.