Чернышов словно замер. Смотрит на меня, молчит, шумно дышит. Со стороны мы, наверное, выглядим довольно двусмысленно. И вдруг он наклоняется и почти целует меня. Почти – потому что я успеваю отклониться. И его губы лишь вскользь задевают мою щеку.
– Ты чего?! – изумленно восклицаю я.
– Да я… я просто… Лена… прости… – бормочет Петька, смущенно, и мне становится его жалко. Я даже пытаюсь перевести всё в шутку.
– Только не говори, что пингвины…
– Оу! Это кто здесь обжимается? – прерывает вдруг меня чей-то возглас. И нас с Петькой отшвыривает друг от друга.
Шатохин, Решетников и Сенкевич спускаются с крыльца и медленно, вразвалочку направляются к нам. Я вижу, что Петька нервничает. Да я и сама моментально напрягаюсь. Неужели они сейчас его побьют? Прямо во дворе школы? Их же потом увидят по камерам. Они же не совсем идиоты, пытаюсь себя успокоить.
Подойдя ближе, они с ухмылками оглядывают меня и Петьку. И только я собираюсь сказать, что буду кричать, если вдруг что, они без всякой агрессии говорят Чернышову:
– Ну, чё, капитан, любви захотелось? Прям на улице? Ты смотри – не отморозь.
И хохочут. Мне же их похабные намеки как пощечина, но они хотя бы не нападают, драку не устраивают.
– Да просто греемся, – отвечает Петька, как будто слегка оправдываясь. – А вы чего здесь?
– Тоже греемся, – и снова дурацкий хохот. Наконец они уходят, и меня слегка отпускает.
– Дебилы, – бросает Петька и спрашивает озабоченно. – Ты не испугалась?
– Петь, а почему они тебя назвали капитаном? – спрашиваю и вижу, как тотчас меняется его лицо. Становится сначала растерянным, а потом сконфуженным. Эти его гримасы я знаю уже наизусть. И сейчас ему почему-то явно неловко.
– Да так, – отмахивается Петька. А сам отворачивается. – Да это они пока не всерьез. Ну… Горр ушел из команды. Вот наши и думают, кого капитаном назначить. Пока не решили точно. Но кто-то из пацанов меня предложил. А Шатоха сам просто хочет, вот и…
– А ты? Хочешь?
– Да не знаю, – пожимает плечами Петька. – Ну так-то да. Это же круто.
Наконец мы замечаем, что из школы потихоньку выходят люди. Находим наших, и все вчетвером идем домой.
– Вас с Петькой сегодня хвалили, – говорит тетя Люда. – Да, да, вот Мария Павловна не даст соврать.
– Так и есть, – смеется бабушка. – Лидия Романовна сказала, что вы вдвоем с Петрушей отличились. Правду сказали, против всего класса выступили.
– Петька, а не твои ли однокласснички тебя отлупили за эту правду?
– Да я ж тебе говорил, это на тренировке, – дергается Петька, а я уж молчу.
– А то директриса сказала сейчас всем, – продолжает тетя Люда, – чтобы следили за своими детьми и контролировали, потому что если вдруг вас обидят, то будут серьезные последствия.
– А я всё поверить не могу, – вздыхает бабушка. – Неужто Денис Викторович действительно так себя вел? Он же учитель!
– Ой, да какой он там учитель, – фыркает тетя Люда. – Сам еще салага. Учителей сейчас не хватает, вот и берут кого попало. А мне этот Денис с самого начала не нравился. А вот новая ваша… не запомнила имени, ничего такая, хотя тоже молоденькая.
Мы заходим в наш двор.
– А может, к нам? – зовет бабушка тетю Люду с Петькой. – Я пирогов напекла.
Дома уже я ставлю чайник и быстро накрываю на стол. Петька вызвался помогать, хотя на самом деле только мешает. На нашей тесной кухне мы то сталкиваемся локтями, то путаемся друг у друга под ногами. И оба смеемся каждый раз. И потом, когда уже пьем чай, отчего-то за столом весело и радостно. За последнее время это, наверное, самый теплый и уютный вечер. Не портит его даже разговор про Германа Горра. Тетя Люда его вдруг вспомнила.
– А почему, интересно, отец вашего Германа Горра никогда не ходит на собрания? Я так о нем наслышана. Хоть бы увидеть разок.
– Кого? Германа или его отца?
– Отца, конечно! – смеется тетя Люда. – В родительском комитете про него столько болтают. Говорят, что он прямо олигарх какой-то. Нефтяной бизнес у него, что ли. И главное, он – холостой… одинокий… Хоть и в годах уже, конечно…
– Ну что ты ерунду болтаешь? – злится Петька, но тетя Люда и бабушка только смеются.
Потом я их провожаю. Петька у дверей задерживается, а тетя Люда тактично поднимается к себе.
– Лен, – шепчет он. – Ты не обиделась?
– На что?
– Ну, на то что там… во дворе… Я просто… Не обижайся, а?
– Я не обиделась, – успокаиваю его. – Не переживай.
– Точно-точно?
– Точно-точно, – улыбаюсь я, и Петька вслед за мной расплывается в счастливой улыбке.
– Ленка, ты – лучшая, – бросает на прощанье Петька.