– Да ты что, Леночка? А если там что-то случится?
– Ну, почему сразу должно что-то случиться? И потом, Листвянка же близко, всего час на автобусе, а на своей машине – еще быстрее. А Герман же с водителем. Если что – сразу отвезет. Ну, пожалуйста, бабушка! Разреши поехать. Я так давно мечтала…
– На ночь… – бабушка расстроенно качала головой. – Зачем на ночь, если ехать недолго? Можно ведь погулять днем, а вечером домой вернуться… А я знаю, зачем. Герман твой – взрослый парень. Понятно, что ему нужно…
Я даже возразить ей ничего не могла. Потому что она, наверное, права. В другой ситуации я бы рассуждала так же и, конечно, ни за что бы не поехала. Но сейчас у меня изменилось отношение ко всему. Многое стало казаться не таким уж важным, а то и вовсе незначительным. А еще появилось какое-то безрассудное стремление взять от жизни всё, что можно, всё, что успею.
– И ты должна бы это понимать, не маленькая… – продолжала бабушка.
– Я понимаю, – ответила я, чувствуя, как стыдливо полыхает лицо.
– И что? – чуть ли не с ужасом спросила бабушка. – И ты все равно хочешь с ним туда поехать? Господи, Леночка! Это же неприлично… Кошмар какой… А как же элементарная девичья честь?
– Бабушка, миленькая, неужели ты думаешь, что меня сейчас беспокоят честь и приличия? – неожиданно для себя самой заплакала я. – Да мне уже все равно… прилично или неприлично… мне просто хочется немножко побыть счастливой…
Бабушка и сама смотрела на меня, чуть не плача.
– Ладно, – всхлипнув, я утерла слезы. – Ладно, я поняла. Я сейчас позвоню Герману и скажу, что никуда не поеду.
Я взялась за телефон, но бабушка придержала мою руку:
– Хорошо, можешь поехать. Я разрешаю.
***
В десять утра Герман как штык уже на пороге. Пройти отказывается, стоит ждет у дверей, глядя на меня с полуулыбкой. Он красивый такой, аж сердце заходится. Но бабушка с ним сегодня разговаривает сухо. Она у меня тактичная – ничего лишнего не скажет, но по тону слышно. Тем не менее в напутствие она желает нам хорошо отдохнуть.
– Твоя бабушка на меня обиделась? – спрашивает Герман, когда мы садимся в машину.
– Нет, она просто за меня переживает, – заверяю его я.
Дорога занимает меньше часа, в пути мы почти не разговариваем. Как-то неудобно при его водителе. А потом, когда едем вдоль Байкала, и вовсе забываюсь, жадно любуясь бескрайней синевой озера, сливающейся на горизонте с таким же синим, чистым небом.
Дом их действительно стоит совсем близко от берега, на невысоком каменистом мысе. Правда его окружают ели и сосны, но со второго этажа открывается шикарный вид на озеро. И первые полчаса я от окна просто не отлипаю, пока Герман чем-то занят во дворе.
Затем обхожу весь дом – Герман, конечно, слегка поскромничал, назвав эти хоромы «небольшим домиком». На первом этаже – большая кухня и гостиная с камином. А на втором – две спальни. А еще мансарда, терраса и огромный двор с какими-то постройками – по-моему, гаражом и баней. Ну и просторной беседкой, где я и обнаруживаю Германа. Он вместе с Василием жарит на мангале шашлык.
– Еще минут пятнадцать и будет готово, – подмигивает мне водитель. Я лишь смущенно улыбаюсь в ответ. – А вечером затоплю вам баньку.
Обедаем мы прямо там же, в беседке. Стыдно сказать, но шашлык я ела всего пару раз в жизни и совершенно не помнила его вкус. А он, оказывается, такой вкусный, что язык проглотить можно. Еще и аппетит у меня вдруг зверский просыпается, аж неловко.
После обеда Василий отвозит нас в Листвянку, сам паркуется возле высокого, очень красивого здания с широкой лестницей, зеркальными дверями и вывеской: отель «Маяк». Я разглядываю его с восхищением. И вообще я только и делаю, что с зачарованным видом кручу головой по сторонам. Но здесь правда так хорошо, просто невероятно! Герман же смотрит лишь на меня с благодушной снисходительной улыбкой. Наверное, я ему сейчас кажусь восторженной дурочкой. Ну и пусть.
– Гуляйте, дети, – говорит Василий. – Буду ждать вас здесь.
Герман ведет меня к пристани, и вскоре мы отчаливаем на теплоходе от берега. Через несколько минут поселок уже далеко, а вокруг только сине-зеленые волны. Я упиваюсь этой красотой, свежим пьянящим воздухом, криками чаек, свободой. Меня переполняют ощущения, такие острые и яркие, что кричать охота. И смеяться. И плакать. Правда, затем мне становится холодно. Но Герман приносит из каюты плед, накидывает на плечи, еще и обнимает меня, прижимая к себе покрепче. В конце концов, мерзнет только нос, но я чувствую себя бесконечно счастливой.
Возвращаемся в их дом мы уже затемно. Пьем на кухне горячий чай, болтаем, смеемся. Затем идем спать. И вот тут на меня ни с того ни с сего нападает паника. Я вдруг осознаю, что боюсь, что не готова. Но Герман желает спокойной ночи Василию, уверенно берет меня за руку и ведет на второй этаж. Там же две спальни, успокаиваю я себя. Я ему скажу, он поймет… Он же всегда меня понимает…