– То есть, вы не знаете наверняка?
– Больше некому, – уверенно сказала Лу. – Это Келдер. Его ублюдочный папаша строит из себя закон и порядок в одном лице и прямо сейчас делает вид, будто вовсю ищет таинственного преступника, – она с отвращением фыркнула. – Только вот полицаи – которые больше бандиты, ты уже заметила, – все топчутся возле шахт, а путешественникам предлагают не убить эту сраную сволочь, а привести целеньким к отцу.
– Соваться туда в одиночку – сущий идиотизм, – поморщилась Изабела, потянувшись к бутылке. – Так бы уже… эх…
Лу кивнула. Она смотрела на Авелин выжидающе. Даже – если не показалось, – с надеждой. Но Авелин не требовались дополнительные причины.
– Это может быть и не Келдер, – заметила она, вставая с табурета. – Но в любом случае стоит… взглянуть.
– Сможешь ночевать у меня бесплатно, – на автомате выдала Лу. Она просто не ожидала, что никто и не подумает просить у нее платы за решение проблемы.
Авелин кивнула и, подхватив с соседнего табурета дробовик, направилась к выходу. Донник посмотрел в пустой стакан, потом – перед собой. А потом, коротко вздохнув, побежал следом.
– Соваться туда в одиночку – сущий идиотизм, ты слышала. Я с тобой.
– Йо-хо-хо! – воскликнула Изабела, сползая с табурета. Отхлебнула виски из горла и покачнулась. – Стоять и ждать капитана!
Естественно, никто ее ждать не стал.
Она догнала Авелин и Донника уже практически у шахт. Пока Авелин и прикидывающиеся полицейскими бандиты обменивались злобными взглядами, Изабела зигзагами подошла ближе. Она заставила одного из охраны глупо хихикнуть, когда, остановившись, принялась подтягивать ботфорты, выставив напоказ едва прикрытую подолом задницу.
Она заставила второго рухнуть на землю, когда засадила ему по башке почти пустой бутылкой.
И стреляла она с двух рук.
– Не ожидала такого, да? – ухмыльнулась Изабела, наступив на последнего из охраны и уставившись на Авелин бесстыдным, но абсолютно трезвым взглядом. – Наконец-то кто-то такой отвратительно честный и справедливый в этой дыре… Но если ты собираешься притащить ублюдка к папочке, имей в виду – у меня еще много патронов.
Авелин пошла вперед первой, чтобы, во-первых, в случае чего принять удар на себя, а во-вторых, чтобы скрыть усмешку.
Самым растерянным выглядел Донник. Шахтер, даром что был, как выяснилось, неплохим парнем, никогда не шел так открыто против местной власти. И он единственный здесь не был чужаком. Когда Авелин пристрелила Келдера, Изабела одобрительно хмыкнула и добавила пару ругательств, а он лишь вздохнул, не отрицая, впрочем, правильность поступка.
Донника, как и Реддинг, где под самым носом горожан творился беспредел под маской закона, было откровенно жаль.
– Слушай… – начала Авелин, напряженно хмурясь. – А что скажет шериф на этот самосуд?
– Это тебя интересует, да? – Донник пожал плечами. – После этого он будет рад сбагрить кому-нибудь свой значок. Он предлагал награду за поиски маньяка, но вряд ли рассчитывал разругаться с мэром и судьей. Эрл неплохой малый, но сама понимаешь, закон…
Шериф здесь однозначно не был законом.
– Что ж, – кивнула Авелин. – Тогда я возьму у него этот значок.
Изабела, скрестив руки на груди, покосилась в ее сторону с уважением и недоверием одновременно.
– Лу точно не будет против, а значит, и половина местных шахтеров, просиживающих штаны в ее салуне, – просто сказала она. – И ты можешь поговорить с Дюраном, владельцем шахты. Ты слышала Лу, он тоже только порадуется, что мы пришили этого козла.
– Мэр будет против. И судья, само собой, – вставил Донник. – И…
Но это уже не имело значения.
***
Сначала к ней заглянула Лия. Когда она пришла в первый раз, сразу после того как Лу растрепала всем про нового шерифа, Авелин решила, что бедная девчушка вспоминает Келдера и не решается ничего сказать из-за стыда и вновь переживаемого ужаса. Но стоило ей попытаться неуклюже приободрить Лию, как та напряженным и серьезным голосом сообщила о своем желании помогать. «Поддерживать порядок», так она сказала. И Авелин, конечно, не смогла отказать.
Но начала с того, что стала учить девчонку стрелять и драться. В конце концов, еще один помощник ей пригодится, а Лия была девочкой сильной и благородной, раз пережитый ею страх сменился желанием служить и защищать.
Но в то утро Лия лишь принесла листок с парой небрежных строчек и быстро ушла, пообещав вернуться вечером.
Просто… Просто судья умер. В своем доме, в своей постели. С перерезанным горлом.
«Извини, – гласила записка. – К мэру подобраться трудновато, да и мне хочется посмотреть, как ты станешь выбивать из него дерьмо».
– Тебе стоит знать, что я не одобряю подобных методов, – поморщилась Авелин, передав записку Доннику.
Форма бывшему шахтеру очень шла. Как и значок помощника шерифа.
– Но должна признать, что и сейчас, и особенно тогда эта… девка… проявила себя с самой лучшей стороны.
– Как и ты.
Донник поднял на нее взгляд, очень внимательный и серьезный. Такой, что Авелин стало немного не по себе.
– Как и я, – согласилась она, неловко кашлянув в кулак.
Она вдруг поняла, что эта – конкретно эта, – похвала для нее что-то значит.
И впервые за много, много времени почувствовала, как кровь приливает к щекам.
========== Сэр Вильгельм! (Зевран, Каллиан Табрис) ==========
Комментарий к Сэр Вильгельм! (Зевран, Каллиан Табрис)
Любимый пейринг проник даже сюда, да=/
– Голоса! Я слышу их!..
Винт бултыхался в глазах женщины уже где-то на уровне зрачков. Удивляло лишь, отчего она еще не размазалась ровным слоем по асфальту, а наоборот, взбудоражилась и принялась хватать пробегающих мимо людей за одежду.
– Они плачут, так жалобно… Бабушка, где же ты? Я так скучаю…
Нью Рино катился в задницу с грохотом и свистом. Выстрелы – то удаляясь, то приближаясь, – слышались чаще, чем двигалась минутная стрелка. В центре кипела бойня, дикая бойня, здесь же, ближе к окраинам, было относительно пусто, кто-то иногда решался на перебежки из укрытия в укрытие… До них-то и докапывалась сумасшедшая, что Зеврана очень даже устраивало – они обращали внимание на нее, отталкивали, жалея патроны, матерились сквозь зубы и бежали дальше. Никто не поворачивал голову, чтобы взглянуть в сторону и заметить его.
Зевран пошевелил затекающими ногами и уселся поудобнее между мусорными баками. Хреновое укрытие, прямо скажем. Он это и сам понимал. Крайне неудачное время выбрал, чтобы двинуть следом за бешеной деточкой Кусланд… Но кто ж знал, что именно тогда замухрышки-Райты решат объявить войну. Откуда они приперли целый грузовик вооружения, оставалось тайной. Впрочем, не самой насущной. Эта тайна не требовала разгадки, а вот что необходимо было сделать – так это переждать кровавую баню и… И опять оказаться в дерьме.
Он же так и не убил никого из Кусландов. А надеяться на то, что заказавшего их Бишопа пристрелят в местной войне, – непрофессионально.
Зевран пытался злиться на суку-Кусланд, отыскавшую защитничка даже в таком бардаке, но не мог. И выстрелить не смог – когда подобрался достаточно близко к заброшенному дому, где она скрывалась, и заглянул в окно. Вернее, он бы, конечно, смог выстрелить. Трудно было не попасть с такого близкого расстояния, в спину. Но… спина была полуголая, а Кусланд – чрезвычайно занятая.
Идиотизм.
Идиотизм, но Зевран отдал должное чужой безбашенности, да и мужская солидарность внезапно взыграла. Убить собственную любовницу он бы смог, но чужую – и в самый ответственный момент, – считал слишком подлым даже для себя.
Зевран пытался злиться, но получалось только посмеиваться, то ли радуясь чужой везучести, то ли иронизируя над собственной, весьма условной.