– Простите, – еще раз повторила я. – В Лазаревском я вела себя ужасно. Я приняла вас за черного риелтора.
– Как у вас все просто, – процедил Лев, проводя пятерней по волосам. – Отравили мне отпуск, оболгали перед людьми, машину мне чуть не разбили, а теперь я должен вот так – по щелчку – все забыть?
Из груди у меня невольно вырвался тяжелый вздох.
– Мне очень стыдно за все содеянное, – пробормотала я. – Давайте я прямо сейчас напишу заявление на увольнение?
– Ну уж нет! – ледяным тоном ответил он. – Так просто вы не отделаетесь. Я обещал вам отомстить – и я отомщу.
– В каком смысле? – Я невольно поежилась.
– Будете у меня на посылках, – с наглой улыбочкой заявил Лев. – Будете полгода работать сверхурочно, выполнять любые мои поручения. И вот тогда, может быть, я вас прощу.
– А если я не соглашусь? – Я почувствовала, что раздражаюсь. Да, я, конечно, накосячила в Лазаревском, но это не повод делать меня своей рабыней.
– Если вы не будете расторопной, Марина, ваша карьера превратится в труху, – пообещал Лев. – Я сделаю так, чтобы в этом городе вас даже на должность уборщицы нигде не взяли.
– Понятно, – выдохнула я. – Что же, если вам это доставит удовольствие, я согласна. В принципе, я и так почти все время работаю сверхурочно.
Он взглянул торжествующе.
– Я рад, что здравый смысл к вам вернулся. Значит, слушайте мое первое задание: я хочу, чтобы вы подробно рассказали мне о вашем коллективе.
– О коллективе? – Я сглотнула и вжалась в спинку стула. – Коллектив у нас замечательный, все ребята очень талантливые. Вы не смотрите, что они с виду такие расслабленные. Творческим людям для продуктивности нужна особая атмосфера.
– Вы меня не поняли, – нахмурился Лев. – Я хочу узнать о другом – о подводных течениях. Кто кому родственник, кто с кем спит?
– Зачем вам такая информация? – ощетинилась я.
– Ого, как вы напряглись! – В его взгляде мелькнула насмешка. – У самой рыльце в пушку? В принципе, да, в вашем возрасте непросто стать заместителем главного редактора, – он изобразил нарочито сочувственный вид. – И с кем спали? С главредом или с бывшим генеральным директором? А может, с обоими?
– А вам не все равно? – У меня даже ладони похолодели, снова захотелось запустить во Льва чем-нибудь потяжелей. – Или вы надеетесь, что и вам перепадет?
– Мне? – Он прищурился, смерил меня уничижительным взглядом. – Марина, не льстите себе: истерички меня никогда не привлекали. Вы нужны мне для другого.
– Я уже поняла. Хотите, чтобы я была вашим личным стукачом.
– Почему сразу стукачом? – Он как будто обиделся, соскочил со стола и, обойдя его, плюхнулся в кресло. – Я всего лишь пытаюсь разобраться, на чем держится ваше шапито. Показатели у вас отвратные, учредители вообще подумывали вас закрыть, но все-таки решили дать журналу шанс. Я собираюсь провести серьезную реорганизацию, и грядущие перемены явно не всем понравятся. Хотелось бы заранее определить «слабые звенья».
– У нас их нет. Каждый наш сотрудник заинтересован в процветании журнала, – заверила я. – Мы поддержим вас в любых начинаниях.
– Очень надеюсь. – Он посмотрел на меня как-то странно, а потом махнул рукой. – Ладно, идите к себе
Я испытала невероятное облегчение, быстро поднявшись, двинула к двери, но выйти не успела.
– Хотя нет, подождите, – странным тоном сказал Лев.
– Что такое? – Я обернулась, ощущая какое-то идиотское волнение.
Лев ухмылялся.
– Идите сюда, – он постучал по столу рядом собой.
Я сделала робкий шаг и замерла. Ноги как будто отказывались слушаться. Я как-то разом поняла, что почувствовал Гриша, когда какие-то качки схватили его Машу.
– Ну что же вы, Марина? Смелей! – Лев поманил меня рукой.
Я украдкой вздохнула, подошла к нему. Он вытащил из кармана брюк мятую купюру, сунул мне.
– Я видел метрах в ста отсюда ларек с мороженым, – сказал Лев. – Сгоняйте, купите мне эскимо.
– Что, простите? – Я подумала, что ослышалась.
– Сегодня очень жарко, – вкрадчиво сказал он. – Даже под кондиционером. Так что давайте, Мариночка, не ленитесь, – купите своему господину эскимо.
Делать было нечего, пришлось бежать за мороженым. К счастью, по дороге никто не встретился, не стал свидетелем моего позора. Но, когда я снова вошла в кабинет генерального и положила эскимо ему на стол, Лев театрально поморщился, огорченно приложил руку к щеке.
– Ох, забыл предупредить, что ненавижу эскимо с орешками.
– Предлагаете мне сходить за новым? – Я вдруг заметила на его подоконнике горшок с геранью – хорошенький такой, массивный.