Когда, исчерпав мелкие пакости, начальство перешло к крупным, пытаясь отсудить у Владика Ефремова квартиру, был свидетелем отношения ко всему этому безобразию, тогдашнего Председателя кинокомитета Владимира Матвеева. По всему было видно, что кино Ефремовское ему нравилось, но силы задействованные в этой истории были выше его юрисдикции; он мог только издали наблюдать за событиями. А я болел за Владика впрямую и откровенно. Ходил на все заседания суда. Поскольку к тому времени уже работал в Госкино БССР, по вечерам Матвеев, вызывал к себе и просил рассказывать обо всех перипетиях процесса. Слушал и удовлетворенно пофыркивал. Владик процесс выиграл, что было само по себе фантастично. Хоть и не долго прослужил я в Госкино, но видал, был свидетелем того, как Председателю комитета, по большому счету Министру, выкручивали руки и наши партийные чиновники и московские киноначальники. Это было и на стадии утверждения сценария Бориса Васильева о Брестской крепости, когда Матвеев, просто ушел, что бы избегнуть разговора с автором, и, особенно, на обсуждении сценария фильма «Иди и смотри», который должен был ставить Элем Климов по сценарию Алеся Адамовича. Обсуждение происходило на студии. Допускались только избранные. Вел заседание Главный редактор Госкино СССР Даль Орлов. Он молча попыхивал трубкой выслушивая восторженные отзывы о сценарии членов сценарной коллегии «Беларусьфильма», приглашенных писателей и ведущих режи- ссеров. Не мигнул глазом, когда довели до сведения благожелательное отношение к сценарию Первого секретаря белорусского ЦК партии Машерова. Когда, казалось, осталось только поздравить группу и пожелать ей творческих успехов, Орлов встал, и молча покинул аудиторию. Московские специалисты по партизанскому движению в Беларуси, московские радетели нашей культуры, фильм закрыли на долгие годы. Он вышел и стал явлением в советском киноискусстве только с началом перестройки.