Ну, и последнюю байку о моем городе, о его традициях, научающих разговаривать с «людями» сободно и раскованно, даже в самых печальных обстоятельствах, о несомненной пользе подобных разговоров для здоровья не могу не поведать.
Моим «сокамерником», соседом по палате в больнице, оказался «старый» минчук Сережа Ворс. Старым я назвал его не из-за количества прожитых лет, с этим у него, как раз все в порядке, хотя мне до сих пор не понятно, что делал в инсультной палате соракасемилетний молодой мужик. Старым минчуком он был для меня поскольку, как выяснилось, еще прадед его торговал салом на Суражском рынке, где поддерживали семейную традицию Сережи и дед, и отец… Недаром про династию «сальников» Ворсов ходила побасенка: «Сало ем, сало пью, в сало боты мачаю!».
Когда меня вкатили к нему в палату, Сережа, указал мне мой койку и радостно сообщил: «Вот твое влагалище!»,– имея ввиду,– «лежбище», «ложе». Хохотали мы с ним над его оговоркой до икоты, оценив непроизвольное изящество хохмы. (Постинсультные проблемы с неадекватным произношением слов, вещь обыкновенная). «Пришпиленные» к капельницам мы учились говорить, покатываясь со смеху, от ошибок друг друга. Между нами мгновенно установилось взаимопонимание «ребят», выросших на соседних улицах, имеющих общий жизненный опыт, если хотите – родство душ. Когда Сергею было трудно подобрать слова – я уговаривал,– Сережа! Не лезь в гору! Давай с разбегу и в обход!..
Он тоже не оставался в долгу, так, подсмеиваясь, друг над другом, поддерживая друг друга, помогая один одному боролись с хворобой. Сережа выписался первым. «Хохмотерапия» явно пошла ему на пользу. Я за него искренне рад. Я не интересовался, чем он занимается, мне было неинтересно. Вернее мне было не до этого. Без разницы мой социальный статус был и для него. Мы вновь почувствовали себя минскими пацанами, выросшими он на Иверской, я на Московской, нам было хорошо вместе, мы помогали друг другу.
Так что: «Радость моя! Мой милый доктор!» – С «людями», все таки, нужно разговаривать…
ГЛАВА 32
Человек животное стадное. Поселите его в одиночку, кормежку устройте на высшем уровне, все прихоти исполните, кроме одной, кроме общения. Все дайте – только компанию исключите, через некоторое время – заметите, «крыша поехала», одиночество катастрофически сказалось на человеческой психике. Человеку, чтобы быть (вот именно, быть, а не жить. Жить можно и, как трава при дороге – функционировать – есть да гадить) нужно общаться. Обратите внимание, все человеческое бытие построено так, что его окружают близкие люди. Родился – рядом папа с мамой, кормят, купают, играют. Подрос, вышел на улицу – детки, сверстники – либо, за своего, держат, либо – обижают. Подрастаешь, проблемы усложняются, нужно научиться искать и занимать свое место среди людей, либо приспосабливаться, либо толкаться локтями. Дальше, больше – школа, институт, армия, профессиональная деятельность, село, город, страна, общество, человечество. Но страна, общество, человечество – вещи умозрительные, достаточно абстрактные, человек же все время ищет тех, с кем ему хорошо, комфортно, интересно. Это могут быть и похожие на него, с одинаковыми интересами люди, или наоборот – непохожие совершенно, как говорится, «на контрапункте». Так ищут себе жену, друзей, соратников, единомышленников, врагов… Ну, да, и врагов тоже. Не зря же говорят – хороший, умный враг – «полирует кровь», заставляет жить наполненной, емкой жизнью. А никчемный враг, как и никчемный друг, подчеркивают только твою собственную никчемность.
Город, как будто специально придуман для того, чтобы выстраивать среди людей «системы общностей». Коли мы, горожане, значит – жители одного города, земляки, ребята из одного района – комаровки, грушевки, сельхозпоселка, одной школы, одного двора, одной спортивной секции, одного факультета, одного студенческого общества, одной профессии – целая грибница, подземных, незаметных, корпоративных связей. В разные времена, то одна линия главенствует, потом уходит на задний план, другая проявляется, третья – оживает: чем больше таких связей, чем они богаче – тем разнообразнее внутренний мир человека, тем сложнее его привязки к жизни.
Иногда случаются счастливые стечения обстоятельств, которые, как бы отбрасывают отсвет на целый сонм человеческих судеб увязывая, упаковывая их в неожиданную и странную общность, ну, например, как лет тридцать назад Минский клуб творческой молодежи. Был он организован при ЦК комсомола, вначале, может, просто «для галочки», чтобы очертить перед старшим товарищем – партией, охват интеллигентной молодежи, которая, если не принимать во внимание некий процент, осознанно стремящихся к партийной карьере, в основном, после всяких оттепелей, полуоттепелей и полуоткровений, после растрескивания идеологического монолита, идеи строительства светлого будущего воспринимала с известным скепсисом и мучительно искала неких иных ценностей в жизни, которые оправдали бы ее существование в этом месте и в это время, привнесли бы в жизнь некий смысл и очертили хоть какую ни будь перспективу.