– Хорошо. – Я сделала паузу. – В семь вечера. Кафе «Летний бриз».
Мы ходили в это кафе много раз, и я подумала, что Дмитрий его вспомнит.
– А… помню-помню, – хохотнул он. – Заметано. Жду тебя в семь.
В десять минут восьмого я подъехала на своей красной «Мазде» к кафе.
Димки нигде не было видно. Наверное, в последний момент пошел на попятную, хотя на него это не очень-то похоже. Но не успела я вылезти из машины, как позади раздалось:
– Ну, привет, подруга!
Это был Димка с огромным букетом роз. Он улыбался во всю ширь. Я окинула его быстрым взглядом. Он почти не изменился, разве что стал плотнее, во взгляде прибавилось жесткости, а на щеке белел небольшой шрам.
– Привет, привет!
Он отошел на два шага и наклонил голову набок, пристально рассматривая меня.
– Вау, Танька. Ты просто супер.
– Спасибо за комплимент. О тебе такого не скажешь.
– А что? Здорово постарел?
– Типа того. А где победный блеск финансиста с Уолл-стрит? Ты, кажется, за этим ездил? Где твой «Линкольн»?
– Еще не заработал. Все впереди. Кстати, это тебе… – Он протянул мне розы. – Скромные цветочки. А чего мы стоим? Грузи меня в свою тачку, и поехали в ресторан.
В ресторане я дала себе зарок не расслабляться. Я должна провести светский вечер и показать, что я – суперледи и бизнесвумен, у меня все тип-топ, и на этой звонкой ноте закончить общение. Пусть теперь кусает локти: какую женщину упустил и не оценил в свое время.
Мы заказали еду и бутылку красного вина.
Дима разлил вино в высокие бокалы, напоминавшие формой тюльпаны.
– Выпьем за встречу.
Я подняла бокал. Он чокнулся со мной.
– На брудершафт не хочешь?
Я отрицательно качнула головой.
– Боишься? – насмешливо спросил Дмитрий.
– Почему? Просто не хочу.
– Трусишь!
Я по-настоящему разозлилась.
– Ну и черт с тобой: брудершафт так брудершафт.
Прикосновение Димкиных губ перенесло меня в другую реальность. Как будто бы и не было разлуки длиною в несколько лет.
Это было так резко и неожиданно, что я задержала дыхание, пытаясь справиться с бешеным сердцебиением. Ну и ну… Кажется, дело принимает не тот оборот, на какой я рассчитывала.
– Эх, Татьяна…
Дима снова налил себе вина.
– Что – Татьяна? – Я постепенно приходила в себя. – Что – Татьяна? Какого черта? Ты поступил как последний подонок! Сделал ноги, даже ничего не объяснив: так и так, мол, прости, дорогая, я встретил другую. Я сидела и гадала, где ты и что с тобой. Морги и милицию обзванивала, пока не додумалась позвонить твоей матери в Питер. Она мне все и выложила с превеликой радостью. Она меня, кажется, никогда особенно не любила.
– Прости. Так получилось.
– Получилось? Да пошел ты!
Я вскочила со стула, но Димка схватил меня за руку.
– Подожди, не кипятись. Давай посидим, поговорим. Я так по тебе скучал в Америке. Да и вообще, я не собирался там надолго задерживаться. Думал, открою свой бизнес, подзаработаю деньжат и вернусь обратно, к тебе.
Мои ноги стали ватными, и я плюхнулась на стул.
– Ладно, Тань, что было, то было. Я действительно повел себя как последний козел, но мы же взрослые люди и можем переступить через обиду.
– Люблю самокритику.
– А ты стала совсем… другой, – с расстановкой произнес Димка.
– Какой другой?
– Ну… более уверенной, раскованной, красивой. Выпей еще вина. Деловым женщинам тоже нужно расслабляться.
Я выпила второй бокал вина. Приятное тепло разлилось по телу. Мне страшно захотелось закурить. Курила я тайком от Николая, но его сейчас рядом не было, и я могла себе позволить маленькую слабость. Я подозвала официанта.
– Пожалуйста, «Вог» или «Кент». С ментолом. И зажигалку.
– Ты куришь? – насмешливо спросил Димка. – Я бы тебе не позволил.
– Я – женщина свободная и могу себе позволить все, что хочу.
– У тебя что, никого нет? Татьяна! Такая эффектная, красивая женщина и одна?
Я прикусила язык.
– Моя личная жизнь тебя не касается.
Возникла пауза. Димка стал жадно поглощать еду, будто бы закончил сидеть на чудо-диете. У меня, наоборот, никакого аппетита не было.
Официант принес сигареты и зажигалку. Я закурила. Я пускала колечки дыма и украдкой рассматривала своего бывшего мужа. Господи! Проклятая женская память! Наваждение какое-то. Одним своим присутствием он стер дистанцию, которую я так старательно выстроила. Я помнила его физически, телесно, чувственно. Я помнила, что он любил, когда я утыкалась ему в подмышку, любил мои прикосновения к соскам. Любил, когда я покусывала его за плечи. Я вздохнула: мне показалось, что я ощутила слабый запах наших соков после занятий любовью. Простыни обычно сбивались, мы вскакивали с дивана и заново застилали их. А иногда засыпали сразу.