Катя поглядела на часы. До отхода поезда осталась еще одна — последняя — минута. Сережа стоял рядом с высоким и худощавым Андреем Ивановичем и от этого казался меньше.
Кате на минутку показалось, что глаза у него как-то влажно блестят. Но он нахмурился и, немножко наклонившись вперед, сказал:
— Смотри, Бульба, береги Грачика. А ты, Маша пиши. А то от Тараса письма не дождешься. Он писать не любит.
— А ты нас не забывай! — сказала Маша. — У тебя там много товарищей будет.
— Никогда не забуду, — тихо ответил Сережа.
И все замолчали.
Кате вдруг захотелось, чтобы поезд поскорее тронулся: для разговора уже не было времени, и все стояли немного смущенные, и Сережа, видно, был смущен, потому что все смотрели на него не спуская глаз.
И вот вагон еле заметно тронулся с места. Все двинулись за ним, точно их потянула вслед какая-то невидимая нить.
Вровень с вагоном крупно шагал Алик. Обгоняя одна другую, бежали девочки. Держа Мишу за руку, быстро шла Таня. Даже Анна Сергеевна и Валентина Егоровна пошли за вагоном. Они отстали первые.
Поезд шел все быстрей и быстрей. Алик, девочки и Таня с Мишей бежали вслед за ним до самого конца платформы. Но вот платформа кончилась, и волей-неволей все остановились на краю. Теперь перед глазами у них мелькали другие вагоны, из окон тоже тянулись чьи-то руки и кому-то махали платками и шляпами.
А Катя, Таня с Мишей, Алик и все девочки, стоя на краю платформы, смотрели вслед Сережиному поезду, пока не блеснул и не исчез в синеве теплого весеннего вечера красный огонек на стенке последнего вагона.
