Все были заняты, и Катя, не стесняясь, могла говорить вслух все, что придет в голову.
— «Дорогая сестра, поздравляю тебя!» — повторяла она, делая ударение на каждом слове и щелкая щипцами орехи. — «Обещаю тебе учиться…» Нет, не так! — Она поморщилась, нажимая на щипцы. — «Обещаю тебе, что буду учиться так же, как ты, и тоже получу золотую медаль». Золотую! А вдруг никакой не дадут? «Обещаю тебе учиться только на пять».
Катя вздохнула. Приветственная речь не получалась. Надо было немножко подкрепиться. Она отправила в рот половинку ореха, но орех оказался горьким, и пришлось съесть еще два, чтобы заглушить горечь.
«Что же делать? — думала Катя. — Что сказать?»
Советоваться со своими ей не хотелось. Не спросишь ведь: «Таня, как мне тебя поздравлять?» Она скажет: «Не надо никак». У мамы спросить? Тоже как-то неловко… «Спрошу у Людмилы Федоровны», — решила Катя.
Она отнесла на кухню две тарелки — одну с ядрышками, другую со скорлупой, — умылась, причесалась, надела белый передник и с белыми пышными лентами в косах пошла в школу. Ждать, пока выберется из дому «вся семья», было свыше ее сил.
Несмотря на ранний час, школьный зал был уже заполнен школьницами. В первом ряду перед сценой чинно сидели со своей учительницей самые маленькие — первоклассницы. Их было семь, и каждая из них держала в руках по букету цветов.
Катя обошла весь зал, ища глазами Людмилу Федоровну. Учительницы нигде не было.
Стали собираться гости. Вера Александровна, директор школы, встречала гостей. Среди них был один, очень высокий человек со звездой Героя на светло-сером пиджаке.
— Артемов! — строго и чуть улыбаясь сказала ему пожилая учительница в очках. — Почему ты явился без пионерского галстука?
— Простите, Марья Семеновна! — ответил высокий, вытянувшись перед ней, как провинившийся школьник, и шаря в кармане. — Я не успел его выгладить к празднику…
Все засмеялись. А Вера Александровна пошла навстречу новым гостям. Тут было много незнакомых Кате людей, и вдруг она увидела своих — маму, бабушку и Мишу (все-таки пришли всей семьей!). У бабушки на плечах была старинная кружевная шаль, а в руках — новая сумочка. Вера Александровна усадила бабушку и Мишу в первом ряду, а маму взяла под руку и увела на сцену, где уже собрались за длинным столом, накрытым красной скатертью, учителя и гости.
Катя пробралась к своим одноклассницам. За рядами стульев, где расселись гости, на скамьях лесенкой выстроились школьницы: впереди — поменьше ростом, за ними — побольше, а у стены — самые большие.
Внезапно наступила тишина. Пронесся шепот: «идут!» — и в зал одна за другой вошли семь девушек — семь медалисток. Среди них шла и Таня.
На сцене и в зале все поднялись и стоя захлопали. Девушки совсем смутились и поглядывали друг на друга, не зная, что им теперь делать. Наконец зал утих, и медалистки прошли на приготовленные для них места.
И странное дело, в эту минуту Кате почему-то стало жалко Таню. Ей вспомнилось, как перед выпускными экзаменами Таня говорила, что она «ровно ничего не знает», и все расстегивала и застегивала пуговку под воротничком. Ей вспомнилось, сколько дней Таня просидела за книгами и тетрадями, и сейчас, может быть, в первый раз Катя по-настоящему поняла, как много терпения и труда нужно было потратить Тане и ее подругам, для того чтобы заслужить право на сегодняшний праздник.
А тем временем Вера Александровна уже успела поздравить своих бывших учениц.
— Я не сомневаюсь, что им предстоит большая, интересная, полезная жизнь, — сказала она. — Из стен нашей школы вышло немало людей, которыми гордится вся наша страна. Вот и сейчас среди наших гостей находится наш бывший ученик, Герой Советского Союза — Андрей Артемов.
Весь зал так и загремел. Школьницы хлопали изо всех сил. Андрей Артемов встал и, обернувшись к Вере Александровне и к учителям, тоже захлопал.
Катя оглядывалась по сторонам, ища глазами Людмилу Федоровну, но ее почему-то все еще не было…
«Дорогая сестра!» — начала Катя снова сочинять в уме свое поздравление, но волна новых аплодисментов заставила ее прислушаться к тому, что делалось на сцене. Это приветствовали завуча Марью Семеновну.
Суховатая и резкая, Марья Семеновна была грозой всей школы. Ее все боялись, но в то же время и уважали, а самые старшие, дойдя до последнего класса, обычно начинали ее крепко любить. Поправив на носу очки, Марья Семеновна поднесла к глазам какую-то бумагу и начала читать вслух: