Я рассказал ему все.
- Нет ничего проще, - сказал Лис. - Мы все вместе пойдем искать журнал; надо найти его и положить в учительской. А сейчас я познакомлю тебя со своими друзьями... По ходу дела.
- Спасибо, - пролепетал я, - но что это нам даст? Ведь завтра утром учителя обнаружат, что журнал на месте, и все встанет на свои места, а оценка - двойка - так и останется в журнале. И вроде никто никому ничего не доказал.
Мы с Лисом задумались. Но, ничего не придумав, решили все же для начала найти журнал, с тем чтобы потом, может быть, что-то придумать.
- Какой он хоть из себя, этот журнал? - спросил я Лиса.
- Без иллюстраций, - печально сказал Лис. - Знаешь что: пойдем-ка в учительскую, там ты понюхаешь, как они пахнут, эти журналы, и потом уже поищем тот, который нужен тебе.
Сказано - сделано; мы отправились с Лисом в учительскую.
- Как поживают твои друзья из живого уголка? - спросил я Лиса, чтобы не молчать.
- Спасибо, ничего, сейчас у нас как раз вечерняя прогулка; я услышал шум в спортзале и поэтому пошел сюда, а все остальные кто где.
- И удавчик гуляет? - спросил я тревожно.
- Но что здесь особенного, он - тоже живое существо. Вечерами мы всегда гуляем. Ты знаешь, школа ночью - это волшебная вещь. Пустые классы, отблески огней с улицы, тишина... Главное - тишина, которой не бывает днем... Вот, кстати, видишь, по лестнице спускается удавчик, я тебя с ним познакомлю:
- Боароджерс, позволь тебе представить моего друга Пирата!
Удавчик улыбнулся и протянул мне хвост для пожатия.
Я с удивлением пожал этот хвост. Но сам, конечно, протянул ему лапу. Собаке для пожатия протягивать хвост как-то не принято.
- Дальше мы пошли в учительскую втроем. А я подумал, что как это здорово - иметь всюду друзей, и еще: как это хорошо - быть собакой! Наверняка Витя, проберись он ночью один в школу, испугался бы зверюшек, а может быть, еще больше испугался бы сторожа, который, не разобравшись, что да кто, позвал бы милиционера. Почему-то считается, что ночью в темном помещении совершаются только плохие поступки, а не хорошие. Не понимаю, почему это так.
Мы дошли, наконец, до учительской. Кто видел ночью учительскую, тот не станет гулять по школе...
Глава 17. Ночные приключения продолжаются
В учительской в специальном шкафу лежали журналы всех классов. Все они были залапаны руками примерно одинаково. И, что главное, именно такой вот запах, исходивший от журналов, я уже слышал и стал вспоминать - где.
Да вот когда раздумывал, куда бы выпрыгнуть из баскетбольной сетки... "За мной", - сказал я своим друзьям, и мы помчались обратно в спортивный зал. Опять мой нос меня выручил!
- Здесь, - сказал я, показав на гору гимнастических матов.
Боароджерс распрямился, надулся, преисполненный рвения помочь мне, перекидал толстые маты для гимнастики, и под последним из них обнаружился искомый классный журнал. Он был примятым и плоским.
Торжественно, все вместе, мы понесли его в учительскую. Почему нас так манила эта комната?
В учительской мы обнаружили еще компанию: двух кроликов, Грача и Черепаху.
Я торжественно раскрыл журнал, чтобы посмотреть на несправедливое дело рук учительницы, как вдруг из журнала выпало два листка. На одном из них было написано: "Директору школы т. Щегловой! Докладная. В связи с крайне кощунственным отношением ученика Витухина к учебе прошу вынести вопрос о неудовлетворительной ему оценке за четверть на очередной педагогический совет. Кощунственность прилагается. Учительница литературы Лизогубова".
- Хорошая фамилия для учительницы литературы, - подумал я, - Лизогубова - это же так поэтично!
Но надо посмотреть и что за кощунственность, которая прилагается: люблю читать то, что нам, собакам, не положено.
Я развернул листок и вслух прочитал. Меня слушали и Лис, и Черепаха, и кролики, и удавчик, и даже Грач, хотя он сразу сказал, что к стихам равнодушен.
"Я Вас люблю, Любовь моя, о боже!
В душе моей осталась навсегда.
Она меня и губит и тревожит
И не уйдет, наверно, никогда.
Я Вас люблю безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим,
Я Вас люблю так искренне, так нежно,
Что не отдам я Вас любить другим".
А что, хорошее стихотворение... На Пушкина похоже. Только из восьми строк шесть даны в Витиной интерпретации. Может быть, учительница литературы не знает слово интерпретация, а знает из иностранных только слово "кощунственность".
Мои слушатели затихли. Боароджерс обвился вокруг Черепахи, кролики принялись целоваться, Лис заиграл с Грачом.
Вот оно, оказывается, в чем дело: Витя написал письмо в стихах Настеньке. Письмо перехватила учительница, объявила всем на свете, что Витя написал Настеньке гадость, и в подтверждение своих слов составила докладную записку директору школы. И Настенька почему-то поверила учительнице, а не Вите...
Хорошие же учителя в нашей школе! Ничего не понимают в глубоких чувствах. Одновременно меня удивило легковерие Насти.
А стихотворение мне понравилось.
Вдруг я услышал как кто-то явственно меня позвал:
- Пиратка!
Это несомненно был голос Вити.
Я выглянул в окно учительской. ... Надо было выбираться из школы. Тем более внизу меня ждал мой хозяин, которому я теперь как никогда готов был крепко пожать лапу.
Глава 18. Что же произошло?
Что же произошло? Как мой хозяин Витя, которого я час назад видел спящим в своей кровати, вдруг оказался возле школы, да еще с моим новым другом Колли?
Потом все прояснилось: оказалось, что Витя вовсе не спал, а когда я исчез, он быстро это обнаружил. Быстро оделся и выбежал на улицу. Он так громко звал меня: "Пират, Пират! " - что сердобольный Колли, услышав его призывный голос, начал выразительно-грустно смотреть в глаза своим хозяйкам. Они поняли, сжалились над ним и выпустили погулять. Вскоре Колли с гордо поднятой головой, похожий на дорогого скакуна, уже мчался в школу...
Здесь он увидел меня и деликатно взвизгнул, дав понять, что он - здесь. Надо ли говорить, что я был несказанно рад этому.
Увидев меня в окне учительской, и Витя, и Колли запрыгали от радости. Пока они прыгали, а я спускался по лестнице, прощался с Лисом, с Грачом, удавом, кроликами ( с Черепахой я попрощался наверху, чтобы она успела до начала занятий доползти к себе в клетку), компания на улице значительно пополнилась: там уже были и родители Вити, и близняшки Оля и Поля.