— Ничем, — ответил он. — На свете есть только одна собака, которая умеет делиться… И то потому, что у самой не густо.
— Чего не густо? — не понял я.
— Еды! — вздохнул он. — Тебе не понять этого, пёсик, но я уже три дня ничего не ел.
«Идиот! — Это я про себя. — Стоял и хвастал набитым пузом перед голодным братом. Стыд-то какой!»
Я снова проскочил сквозь кусты, схватил свою кость и притащил её к изгороди.
Как он в неё вцепился! Даже затрясся с головы до пят! И грыз её, грыз, пока не съел всю!
Я сбегал на кухню, с несчастным видом стал перед тётей Грушей на задние лапы, получил холодную котлету и принёс её одноглазому. Он проглотил её, как я — муху.
— Ещё хочешь? — спросил я.
— Что за вопрос? — ответил он уже веселее.
Я снова сбегал на кухню, впервые в жизни, как в тумане, украл батон. С ним одноглазый тоже расправился очень быстро и посмотрел на меня вопросительно.
— Пока все, — смущённо сказал я. — Извини, Приходи завтра. Я попытаюсь добыть чего-нибудь посытней.
— Приду, — сказал он. — Ты хороший парень. Извини и ты меня. Я тебе нагрубил: пустое брюхо портит характер…
Мы ещё постояли молча. Мне было очень жаль с ним расставаться.
— Послушай, — вдруг спросил он, — а как у тебя хозяева… ничего?
Вот чудак! Я тут же рассказал, как я прекрасно живу. Какие у меня замечательные хозяева, как они меня любят, балуют и прощают все мои номера.
Пёс внимательно слушал меня, потом сказал, опустив голову:
— Все это когда-то было и у меня, братец… А теперь вот хожу и побираюсь…
Комок застрял у меня в глотке. А чёрный пёс продолжал:
— Такие дела, пёсик. В нашей собачьей жизни все может случиться. И если вдруг с тобой стрясётся беда — ищи меня на задних дворах и помойках. Иногда вечерами я прихожу в жёлтый домик на горе, там живёт старик и лошадь. Прощай, друг.
Напрасные ожидания
2 июля. Утром, едва проснувшись, я кинулся к месту, где встретил вчера одноглазого пса. Я расстроился — среди собак у меня ещё никогда не было друзей, а он сказал мне: «Прощай, друг».
Потом тётя Груша позвала меня завтракать. Безо всякого аппетита я съел овсяную кашу. Потом с большим удовольствием принялся было, за кости, но сдержался. Все до одной снёс к забору и сложил кучкой на видном месте. Пусть одноглазый не думает, что на свете есть только одна собака, которая умеет делиться. Немного силы воли — и можно отказаться даже от колбасы.
Во сне и наяву
7 июля. Мой одноглазый друг так и не пришёл. Хуже того, две сардельки, пирог с рисом, хлеб, сыр, картофельная котлета с грибами, которую я принёс с таким трудом, — все растащили вороны. Я лаял на них, пока совсем не потерял голос. Но какой толк? Эти нахалки сидели на деревьях и, склонив головы, преспокойно слушали, как я надсаживаю горло.
Почему мой новый друг, измученный, грязный, в репейниках, ничего не ел три дня? Что у него за хозяева, если у них собака в таком виде слоняется под чужими заборами?
Потом я подумал: почему он не сказал мне сразу, на какой даче живёт?
И вдруг я понял страшную правду. Мой друг — бездомный пёс. Его бросили хозяева, когда уезжали с дачи. Этот старик, который живёт в жёлтом домике на горе, говорил нам с Витей о нем: «Бесхозные горемыки!»
Я долго лежал в траве, а горькие мысли не давали мне покоя.
В конце концов, я решил сам отыскать и выручить друга.
Первым делом я, конечно, приведу его к нам. Мама-Маша, как только его увидит, сразу же скажет: «Господи, до какого состояния довели бедную собачку!» Она его накормит из моей миски и выстрижет ножницами репейники. Витя и Пал Палыч построят для него тёплую собачью будку. Тётя Груша, конечно, сперва будет ворчать: «Вот ещё, не хватало тут дармоедов!» Но потом она, как всегда, успокоится и позволит ему остаться, потому что она добрая и, кроме того, зимой боится оставаться одна дома.
Так я решил — а завтра начну действовать.
Новое знакомство
11 июля. Вчера я удрал на улицу и познакомился с Ватутькой. Она простая деревенская дворняжка, зато как хорошо знает жизнь! Я рад, что у меня сразу же хватило ума не задирать перед нею нос. И я получил много ценных сведений.
Одноглазого лично она не знает, но боится до смерти. Мне связываться с ним не советовала — говорит, наживёшь горя. Иначе как Черным Дьяволом его никто не называет. Прошлой зимой он унёс у них со двора красного петуха. Весь посёлок гонялся за ним с вилами.
— Поймали? — испугался я.
Ватутька сделала вид, будто не услышала мой глупый вопрос:
— Он спрятался у старика… одного доброго старика…
— У старика, который живёт в жёлтом домике на горе? — сразу же догадался я.
— Откуда ты взял? — подозрительно спросила она.
«Откуда?! Я-то сразу понял, кто этот добрый старик».
— А ты сама-то, ты никому не болтала об этом? — спохватился я.
Ватутька фыркнула и задрала хвост.
— Собаки друг друга не выдают и зря языком не болтают. Запомни это! — Помолчала, а потом добавила презрительно: — Дачник!
На этом разговор наш оборвался. Хозяйка бросила Ватутьке кость. Отвернувшись, она принялась за неё так усердно, как будто меня на свете и вовсе не было. Я обиделся и ушёл.
— Где ты был? — спросил меня Витя.
Я поджал хвост.
— На улицу повадился, шляться, — сказала тётя Груша. — Ты не вели ему, Витя. Замыкай калитку. Пёс он глупый, а настырный, раздерут его наши собаки.
Витя надел мне ошейник и пригрозил:
— Будешь убегать — привяжу на верёвочку!
Я залез под крыльцо совсем расстроенный: как же мне теперь искать друга?
Гостья
13 июля. Ночью где-то далеко выла собака. Голос мне показался знакомым. А что, если это был Чёрный Дьявол и у него опять какое-нибудь несчастье?..
Гостеприимство
14 июля. Вчера приходила Ватутька. Наверное, мириться. Сперва мы поговорили через изгородь. Но Мама-Маша сказала:
— Пригласи гостью в дом.
А Пал Палыч сказал:
— Ого! Наш пёс обзавёлся приятельницей!
Ватутьку впустили через калитку.
Мы обегали весь наш участок, потом играли вместе с Витей — он бросал нам мяч и палки.
— Прекрасная псина — похвалил её Пал Палыч. — Дворняжки вообще сообразительный народ.
— Очень изящная собачка, — сказала Мама-Маша. — Лёгкая, быстрая. И смотрите: какой хвост!
Хвост у Ватутьки действительно очень хорош — раза два заворачивается колесом.
Когда Ватутька уходила, я её спросил: нет ли новостей про одноглазого?
— Всю ночь выл и не давал спать, — сказала она.
Вот! Значит, я был прав. Сегодня ночью непременно убегу его искать.
Первый блин — комом
18 июля. Если вы никуда не ходили ночью — и не ходите. Под каждым кустом неизвестно что. В траве что-то шуршит. На деревьях — таится. Все время падаешь в ямы и из темноты что-нибудь сваливается.
Я шёл, приседая от страха, и меня занесло неизвестно куда. Как мне удалось добраться до жёлтого домика на горе — не могу объяснить. К счастью, изгородь была дырявая. По запаху нашёл в сарае лошадь. Заглянул: удивительное дело, она спала стоя!
Возле террасы увидел кроличью клетку. Приставил нос к решётке: аромат — жуть! Я чихнул. Кролики сразу все проснулись, шарахнулись в угол и залезли друг на друга. Странные животные: уши, как у ослов, усы, как у кошек, носами беспрерывно дёргают.
Вдруг кто-то громко и жадно дохнул мне в загривок. Я шарахнулся не хуже кроликов и забился под террасу. Конечно, там были куры. Они сразу устроили такой скандал, что я вылетел пулей.
По двору шёл старик с фонарём.
— А-а! Кого я вижу! Знакомое лицо, вот не ожидал!.. Культурная собачка, а занялась нехорошим делом…
Он взял меня за шиворот, принёс в дом.
Я сел и повесил голову: дожил, за вора приняли! Теперь пойди докажи свои благородные цели.
— На-кось, пёсик, перекуси, — поманил меня старик. И под самый нос сунул баранью кость.