В тот же самый день, 15 июня, генерал де Голль, на которого Рейно возложил миссию просить британское правительство послать весь возможный транспорт, чтобы перевезти остатки нашей армии в Северную Африку, сел в Бресте на борт эскадренного миноносца «Сокол».
II
16 июня
16 июня — быть может, худший, во всяком случае, самый позорный день во всей французской истории, — стоит того, чтобы пересказать его час за часом и почти минута за минутой. Часовой механизм несчастья впечатляет.[7]
В шесть часов утра председатели обеих ассамблей Эррио и Жанне были вызваны Полем Рейно, который попросил их дать благоприятное мнение о передаче государственной власти в Северную Африку. Затем председатель Совета принял посла Великобритании сэра Дональда Кэмпбелла, которого сопровождал генерал Спирс, специалист по французским делам (фигура сомнительная и спорная). Однако Спирс был личным другом Черчилля и действовал как его неофициальный посланник.
Вот сообщение, которое они передали: английское правительство, несмотря на свои предыдущие обязательства, позволит французскому правительству осведомиться об условиях перемирия, с оговоркой, что французский флот будет предварительно направлен в британские порты.
В одиннадцать часов краткое заседание совета правительства позволило председателям нижней палаты и сената одобрить передачу власти за пределы метрополии.
Немедленно после этого открывается заседание Совета министров, где оглашен ответ президента Рузвельта на призыв о помощи, с которым Рейно обратился к нему накануне. Послание сердечное, но не содержащее никаких военных обязательств со стороны Соединенных Штатов.
Тут маршал Петен встает и читает весьма подготовленное заявление, согласно которому он отказывается «потакать уловкам и проволочкам, противным интересам армии и страны». И подает в отставку.
Президент Лебрен хочет отклонить эту отставку и умоляет Петена изменить мнение. Тот колеблется, какое-то время продолжает стоять с заявлением в руке, но в конце концов садится.
Около того же часа начальник его гражданского секретариата Рафаэль Алибер совершает одновременно обман и подлог. Обман — это распространение новости, что немецкие войска не перешли Луару, в то время как они уже пересекли ее во многих местах. Но это дало людям в Бордо иллюзию, что непосредственная опасность им не грозит.
Подлогом же был приказ за подписью маршала, отправленный с бульвара Вильсона. Этот приказ предписывал всем министрам не удаляться от Бордо. Впоследствии Алибер будет утверждать, что в обоих случаях действовал по своей собственной инициативе и что таким образом он подставил Петена. Утверждение спорное.
В конце утра Вейган, вернувшийся самолетом из своей ставки в Виши, был принят президентом республики, председателем Совета и министром внутренних дел. Все втроем еще раз уговаривают главнокомандующего объявить «прекращение огня».
Упрямый как мул, Вейган уперся и ни за что не хотел соглашаться. Он никогда не отдаст приказа, о котором его просят высшие власти государства. Хотя эти власти вообще-то могли бы, если бы так не доверяли старому вояке, рассматривать его позицию как открытое неповиновение и мятеж. Но генерал стоит на своем: прекращение боевых действий будет только после просьбы о перемирии. Выйдя, он направляется прямиком к Петену, который приглашает его на обед.
Тем временем в Лондоне де Голль, ожидавший приема у Черчилля, совещался с послом Корбеном, с Жаном Моне, главой миссии по заказу боевой техники, и членом Форин-офиса сэром Робертом Вансистаром.
Уход Франции с театра военных действий был крайне нежелателен для англичан. Надо было во что бы то ни стало заставить ее продолжать воевать.
Представив доказательство наличия у него широты воображения, не свойственной его соотечественникам, Вансистар предложил план, способный произвести огромный психологический шок. Речь шла ни много ни мало как об объявлении нерасторжимого союза между французским и английским народами, о слиянии двух наций в одну.
В той ситуации все средства были хороши, и даже такой гордый патриот, как де Голль, ухватился за идею Вансистара.
— Вы самая подходящая фигура для представления плана Черчиллю, — сказали ему.
Будучи столь же безусловным патриотом, Черчилль берет проект на рассмотрение и, не скрывая его утопического характера, требует мнения своего правительства, которое заседает практически постоянно. Правительство относится к идее благосклонно, и, пока оно обсуждает точные формулировки, в тринадцать тридцать де Голль звонит по телефону Полю Рейно из кабинета премьер-министра.
7
Необходимо отметить, сколь многим я обязан за все уточнения, представленные в этой главе, почти неизвестному произведению «Бордо, трагическая столица» Л. П. Плана и Р. Дюфура, опубликованному в 1956 году. Хочется верить, что мои заимствования помогут спасти от забвения этих двух местных историков.