Безвольно и тупо, словно во сне, как, впрочем, наверно, оно и было, Бэрби поднялся с постели, подошел к шифоньеру и, покопавшись в коробке, вытащил оттуда заколку. Как в тумане, промелькнуло удивление — откуда Април узнала, что агат у него? С заколкой в руках Бэрби снова растянулся на кровати.
— Теперь, Вилли, — ее полный жизни голос летел к нему через разделявшую их тьму. — Слушай внимательно и делай, что я тебе скажу. Ты должен обернуться, как обернулась я. Тебе, Вилли, это будет совсем нетрудно. Обернись, и ты сможешь бегать, как волк, идти по следу, как волк, охотиться, как волк, убивать, как волк!
Казалось, теперь Април стала чуть-чуть ближе.
— Просто расслабься, — тихо сказала она. — Я помогу тебе, Вилли. Ты и есть волк… Твой образ — в агатовой заколке в твоих руках. Просто расслабься, дай своему телу свободу…
Он еще подумал, как мысленный контроль над вероятностью может превратить обычного человека в того четвероногого волка, которого, похоже, имела в виду Април Белл. Но в этом полусонном состоянии мозг Бэрби решительно отказывался соображать. До боли сжав в руке заколку, он судорожным усилием постарался расслабиться, увидеть себя в новом облике… Странная, неприятная дрожь пробежала по его телу — словно оно приняло позу, ему не предназначенную. Словно напряглись мускулы, никогда ранее не использовавшиеся. От внезапной боли у него потемнело в глазах.
— Продолжай, Вилли, — прорезал тьму настойчивый голос Април. — Остановиться сейчас, на полпути — это верная смерть. Но ты можешь обернуться. Это вполне тебе по силам. Просто прими мою помощь… Расслабься и следуй за образом. Дай своему телу свободу, и оно обернется… Вот так… ты течешь…
И внезапно он был свободен.
Узы, которые он, сам того не замечая, носил всю свою жизнь, лопнули. Он легко соскочил с кровати. Постоял мгновение, принюхиваясь к запахам, наполнявшим маленькую квартирку — обжигающая вонь виски от пустого стакана на шифоньере, мыльная сырость ванной и запах его собственного пота от грязного белья в бачке на кухне. Здесь было слишком душно. Бэрби хотелось вдохнуть свежего воздуха.
Подбежав к окну, он лапой распахнул створки. Легко спрыгнул на влажные заброшенные цветочные клумбы его квартирной хозяйки, миссис Садовски. Он встряхнулся, с удовольствием вдыхая чистый аромат мокрой земли. Потом пересек тротуар и вышел на мостовую, от которой поднималась удушливая вонь пролитого бензина, горелого масла и горячей резины. Еще раз прислушавшись к зову белой волчицы, он устремился к ней.
Свободен…
Он больше не сидел, как в тюрьме, в неуклюжем, медлительном, ничего вокруг не замечающем двуногом теле. Теперь человеческий облик казался Бэрби чужим и отчасти противным. Словно пелена спала со всех его чувств. Да и четыре быстрые лапы, разумеется, лучше двух ног.
Свободный, быстрый, сильный!
— Я здесь, Бэрби! — звала его через сонный город белая волчица. — Здесь, возле университетского городка. Скорее!
Он слышал ее, и даже двинулся было к университету, но тут что-то заставило его повернуть назад, к Торговой улице, в сторону железнодорожных складов и открытых полей за городской чертой. Ему хотелось уйти от плывущей по улицам химической вони комбината — удушливой и невыносимой. Бэрби не хотелось так сразу встречаться с белоснежной волчицей. Сперва надо было исследовать это новое состояние, познать все его возможности и ограничения.
Быстро мчась по мостовой, он на миг задержался — понюхать насыщенный аромат кофе и пряностей, плывший из закрытых дверей бакалейного магазина, а потом застыл, как вкопанный, нос к носу столкнувшись на углу с сонным полицейским. Стоявший прямо под фонарем Бэрби повернулся, готовый сломя голову броситься в ближайшую темную аллею: скучающий страж закона наверняка обрадуется неожиданному развлечению и возможности на деле опробовать свой пистолет. Большой серый волк без ошейника и намордника — вполне достойная добыча.
Но полицейский, в упор глядевший на Бэрби, только зевнул и, швырнув на мостовую вонючий окурок, устало двинулся дальше. Бэрби потрусил за ним.
Через пару минут он окончательно убедился: полицейский его не видит. Даже не интересуясь, почему, счастливый Бэрби покинул провонявшие улицы и, перебравшись через железнодорожные пути перед самым носом фыркающего локомотива, помчался на запад, подальше от вони остывающего пара, угля и горячего металла. Он прыгнул в канаву рядом с кисло пахнущим асфальтом и почувствовал под лапами прохладную и влажную землю.
— Бэрби! Ну где же ты? Почему ты не идешь?
У себя за спиной он слышал тихий зов волчицы, но он еще был не готов на него откликнуться. Ночь освежила Бэрби чистой осенней прохладой. Порыв ветра принес с собой восхитительную симфонию ароматов леса и ферм.
Он восторгался запахами мокрого луга и прелой листвы. Даже холодная роса, капавшая на его серую лохматую шкуру — и та радовала Бэрби. Вдали от навязчивого лязга и свиста маневровых локомотивов он остановился послушать шорох полевых мышей в траве Быстрым движением лапы он поймал кузнечика…
Его звала Април, но Бэрби не обращал на нее внимания.
Чистая, звенящая радость наполняла все его тело. Задрав морду к опускающемуся к горизонту полумесяцу, Бэрби издал глухой и счастливый волчий вой. Откуда-то из-за лесополосы всполошенно и испуганно залаяла собака. Он понюхал и уловил в холодном воздухе запах извечного врага — слабый и тошнотворно неприятный. Шерсть на его загривке поднялась дыбом. Ничего, сейчас он научит псов держать язык за зубами!