Выбрать главу

Ровена дернулась в сильных руках сестер.

— А ты, Вилли Бэрби, разве этого не знаешь? — ее глухой дрожащий голос казался еще ужаснее искалеченного лица. — Неужели ты не знаешь сам себя?

От беспредельного ужаса Бэрби лишился голоса.

— Лучше перестаньте, мистер, — сурово предупредила одна из сестер. — Если вы здесь по делу, идите в регистратуру. Если нет, немедленно покиньте территорию лечебницы.

Увлекая за собой безвольно повисшую Ровену, они быстро пошли в сторону главного корпуса. А Бэрби, стараясь не думать о том, что имела в виду обезумевшая вдова, нетвердой походкой двинулся к проходу в живой изгороди. Всеми фибрами души он цеплялся за надежду, что доктор Глен сумеет ему помочь.

В благоговейной тишине строгого приемного покоя стройная смуглая жрица из древнего Египта приветствовала вошедшего в ее храм Бэрби задумчивой улыбкой. А он все никак не мог унять бившую его дрожь; не мог забыть ужасное лицо Ровены; не мог избавиться от своего страха перед психическими расстройствами, психиатрами и психиатрическими лечебницами.

— Доброе утро, мистер Бэрби, — любезно проворковала жрица, отрываясь от коммутатора. — Чем я могу сегодня вам помочь?

Бэрби тщетно пытался выдавить хоть пару слов. После, казалось, целой вечности беспредельных мучений, он прошептал, что хочет увидеть доктора Глена.

— Доктор очень занят, — безмятежно прощебетала девушка. — Если вы по поводу миссис Мондрик, то насколько мне известно, дела у нее обстоят очень даже неплохо. Лечение идет весьма успешно. Но, боюсь, увидеть ее вам нельзя. Доктор Глен пока не разрешает ей принимать гостей.

— Миссис Мондрик я только что видел, — мрачно отозвался Бэрби. — Не знаю, насколько успешно идет это ваше лечение, но мне все равно надо поговорить с доктором Гленом. Это по поводу… меня самого.

Туманная, задумчивая улыбка стала прямо-таки нежной.

— Может, вам подойдет доктор Бунзел? Знаете, он наш главный диагност. Или доктор Дилхей? Он — старший невропатолог. Я ничуть не сомневаюсь, что любой из них…

Бэрби упрямо покачал головой.

— Скажите Глену, что я здесь, — хрипло сказал он, прерывая девушку на полуслове. — А еще скажите ему, что это я помог белой волчице расправиться с псом миссис Мондрик. Мне кажется, он найдет для меня время.

Девушка грациозно повернулась, и Бэрби снова отметил про себя странно удлиненную форму ее головы. Быстрые длинные пальцы воткнули штекер в нужную ячейку: она что-то тихо зашептала в микрофон, подвешенный у нее под подбородком. Ее темные прозрачные глаза, спокойные и бесстрастные, снова обратились к Бэрби.

— Доктор Глен готов принять вас прямо сейчас. — Ее голос струился, словно ручеек по камням. — Если вы только подождете несколько секунд, сестра Граулиц вас проводит…

Сестра Граулиц оказалась мускулистой блондинкой с лошадиным лицом и пустыми стеклянными глазами. Кивок, которым она приветствовала Бэрби, казался самым настоящим вызовом — как будто она приготовила для него какое-то горькое лекарство, и теперь не только заставит его принимать, но и еще добьется, чтобы он сказал что оно исключительно вкусное. Бэрби послушно шел за ней по длинному тихому коридору. В маленький кабинет.

Глухим голосом, похожим на рев пароходного гудка, сестра Граулиц задала ему несколько вопросов. В том числе: кто будет оплачивать лечение, какими болезнями он болел и сколько он пьет. Записав ответы на картонный бланк, она протянула Бэрби какую-то бумажку, которую тот подписал не читая. А потом у него за спиной открылась дверь, сестра встала, и, обращаясь к Бэрби, прогремела:

— Доктор Глен вас ждет.

Знаменитый психиатр был высоким симпатичным мужчиной с вьющимися черными волосами и сонными карими глазами. Радушно улыбаясь, он протянул Бэрби загорелую ухоженную руку. А Бэрби глядел на него и никак не мог отделаться от впечатления, что когда-то они были хорошо и близко знакомы. Нет, конечно, Бэрби встречался с Гленом, когда писал тот очерк для «Стар». И все… А ощущение такое, будто знакомство куда более давнее и близкое…

— Доброе утро, мистер Бэрби, — голос глубокий и удивительно спокойный. — Проходите, пожалуйста.

Кабинет доктора Глена был роскошно прост и привлекателен. Ничто здесь не отвлекало внимания. Два больших кожаных кресла, кушетка с чистым белым полотенцем на подушке, часы, пепельница, цветы в вазочке на маленьком столике и высокий книжный шкаф, забитый толстыми медицинскими фолиантами и стопками «Psychoanalytic Review». Из окон открывался прекрасный вид на лес, и реку, и дорогу, ведущую к лечебнице. Виден был даже кусочек шоссе у поворота.

Бэрби молча опустился в кресло. Ему было как-то не по себе.

Глен небрежно сел в другое кресло. Постучал сигаретой по ногтю. Он выглядел абсолютно уверенным в себе. Казалось, его ничто не беспокоит. Странное дело, подумал Бэрби, когда он брал интервью у Глена в процессе подготовки своего репортажа, тот вовсе не показался ему старым знакомым.

— Закурите? — предложил Глен. — Ну, так что у вас случилось?

— Колдовство! — набравшись смелости, выпалил Бэрби.

Это заявление, похоже, ничуть не удивило доктора Глена. Он молча ждал продолжения.

— Или меня околдовали, — в отчаянии воскликнул Бэрби, — или же я схожу с ума.

Глен выдохнул в потолок длинную струю белого дыма.

— Расскажите, пожалуйста, поподробнее.

— Началось все это в понедельник вечером, в аэропорту, — начал Бэрби сперва неуверенно, а потом все с большей и большей легкостью. — Я как раз дожидался, когда же прилетит экспедиция Мондрика, и тут ко мне подошла эта рыжеволосая девушка…