Выбрать главу

– Спасибо.

Он положил ключи на столик, а затем посмотрел на лестницу.

– Помнишь ту комнату, которая тебе понравилась? Она твоя. – Заметив её неуверенность, он подошел ближе, заставляя её вновь посмотреть ему в глаза. – Там есть ванная. Ты сможешь помыться и отдохнуть. Я посмотрю, что можно придумать с ужином, а ты спускайся, если захочешь. Договорились?

Он не стал дожидаться ответа. Ненадолго задержав на ней свой взгляд, прошел в гостиную и повернул на кухню. Эбби постояла у лестницы ещё некоторое время, пытаясь сконцентрировать мысли и отдышаться, а затем стала подниматься наверх. Она облокачивалась о перила сильнее обычного – просто боялась, что ноги неожиданно вновь задрожат, а когда добралась до нужной комнаты, помедлила, но всё же повернула ручку. Нащупав выключатель, Эбби осторожно щелкнула его и, бесшумно прикрыв дверь, прислонилась к ней спиной.

Мысли вновь начали заполнять голову, как муравьи, стремительно сбегающиеся в свой дом. Терпеть их присутствие становилось всё невыносимее, и Эбби резко оттолкнулась от опоры и забежала в ванную, быстро заперев дверь на засов. Она словно пыталась убежать от них, хот и понимала, что это невозможно. Убежать от того, что существовало внутри тебя, нельзя. Как бы сильно порой этого не хотелось.

* * *

Он стоял под струями ледяного душа, ощущая, как капли нещадно обжигают кожу. Они стекали вниз по лицу, волосам и обнаженному телу. Дарен должен был чувствовать хотя бы слабое облегчение, ведь вода забирала боль – так говорили. Но облегчения не было. Боль не уходила. Наоборот – становилась лишь свирепее и невыносимее. Открывая рану всё больше и заставляя её кровоточить всё сильнее, она проникала в каждый незатронутый уголок и наполняла его дикими муками, которые он заслужил. Заслужил. Но у него не было выбора. Если бы он мог поступить иначе, то никогда не оставил бы её. Никогда не сделал бы этого снова. Не причинил бы ей такую боль.

Он помнил её затуманенные ужасом глаза. Помнил, какие страдания отражались в них, когда он говорил, что у них ничего не выйдет. Этот образ до сих пор всплывал в его памяти снова и снова, лишь усиливая терзания, которые и без того разрушали его вдох за вдохом. И будут разрушать всю жизнь. День за днем. Год за годом. Пока в нем больше не останется ничего цельного.

Дарен стиснул пальцы в кулаки и прислонился лбом к мокрой стене.

Он обязан был найти его. Обязан был найти Палача. Это не вернет Её – Дарен знал, что больше ничто Её не вернет – но ублюдок должен был поплатиться за всё, что сделал. За всё, что отнял и забрал. За жизни, которые сломал и боль, которую причинил. За Элейн – его маленькую сестренку, которая могла пострадать при нападении. За Пола – близкого друга, которого подстрелили по вине этого чокнутого сукиного-сына. И за Эбби – любимую женщину, веру которой он заставил его предать. Палач ответит за всё. Пусть Всевышний будет свидетелем его клятвы – этот подонок не уйдет безнаказанным. И плевать он хотел, если для этого ему придется применить свою собственную кару.

* * *

Эбби повернула краники душевой и опустилась на прохладный поддон кабины. Говорят, вода забирает боль, и после этого становится легче. Раньше так и было. Раньше ледяные капли всегда уносили с собой все тяжелые мысли и эмоции, но теперешние терзания – словно желая помучить её ещё сильнее – осознанно оставляли нетронутыми. Воспоминания, как снежный ком, вновь накрыли её с головой. «Ничего не получается… у нас с тобой… я думал, что будущее возможно, но теперь понимаю, что это не так…»; «…будет лучше, если ты просто это примешь…»; Руки задрожали, и Эбби запустила их в волосы. «… если бы ты улетела, всё было бы иначе…»; «…я не желаю тебя мучить…»; «…прости…». Она пыталась сдерживать боль внутри, но сил на это просто не осталось. «…нам нужно расстаться»; «…я не появлюсь в твоей жизни…». Рыдания вырвались наружу, и на этот раз она не сдержала нечеловеческого крика. Слезы лились по щекам, смешиваясь со струями душевой воды. Эбби закрыла руками лицо, пытаясь совладать с собой, но не выходило. Эта боль рвала её на части. Почему?! Господи, почему ты позволил ей полюбить?! Чтобы затем вновь лишить счастья?! Забрать его?! Дважды… во второй раз показав, насколько жестока бывает жизнь…

Мокрые волосы липли к лицу. Эбби прислонилась спиной к стенке и закрыла глаза. Пальцы невольно коснулись живота, и на веки попало несколько теплых капель. Она всхлипнула и заплакала сильнее, теперь уже прижимая к животу обе ладони. Её ребенок. Он находился внутри неё и поэтому всё ощущал: и её боль, и её мысли, и её желания. Пусть он и был ещё слишком мал, они всё равно чувствовали друг друга. Чувствовали… Эбби сделала вдох, и слезы внезапно перестали течь. Ей нужно было взять себя в руки. Прямо сейчас. Как бы тяжело это ни было. И сделать это если не ради себя, то ради малыша, которого она теперь носила под сердцем. Что бы ни происходило в её жизни, это не должно было отражаться на ребенке. Какими бы ни были её чувства, она не могла позволить им взять верх. Её малыш будет счастлив: и в утробе, и когда появится на свет. И он никогда не увидит на её лице слез. Никогда не узнает, как больно и плохо ей было. Потому что благодаря ему и ради него она будет жить и улыбаться. Будет преодолевать все самые страшные горести и напасти, будет выносить самую запредельную боль, но больше никогда не проявит такую слабость. Ради своего ребенка она перевернет этот изменчивый мир, модифицирует себя и свою жизнь. Хоть тысячу раз. Хоть миллион. Господь может посылать ей испытание за испытанием – пусть даже на протяжении всей жизни – она выдержит их все, потому что будет не одна.