– Сукин сын!! Ублюдок!! – Дарен пытался вырываться, но Шейн держал его на удивление крепко. – Не смей говорить ни слова о моей сестре!! Не смей даже приближаться к ней!!
– Этой боли будет недостаточно, – продолжал Джек, будто бы совершенно не слыша его слов, – я хочу, чтобы ты страдал настолько сильно, чтобы утратил желание жить. А это произойдет лишь в ту минуту, когда ты тоже лишишься всего. Когда помимо сестры потеряешь ещё и ту, что сумела зажечь внутри твоей тьмы свет. – Он сделал ещё один шаг, с усилием напрягая скулы; огонь ярости в его глазах разгорелся сильнее. – Я сломаю тебя. Уничтожу твою веру. А затем стану с наслаждением наблюдать, как ты медленно угасаешь, моля прекратить твои мучения. Клянусь. Ты пройдешь все девять кругов ада, и гореть мне дьявольским пламенем, если я не смогу тебя через них провести.
Дарен дернулся, но Шейн резко подбил его колени, вынуждая сильнее сжать зубы и больно стукнуться ими о пол.
– Развлекайся, – холодно обратился к Шейну Джек, – но не перестарайся. Он нужен мне живым. И в сознании.
– Да, Босс, – когда Джек вышел, уведя за собой Декса, мучитель вышел из-за его спины, наверное, думая о том, как весело он проведет время. Хищно ухмыльнувшись, Шейн дождался, когда Дарен поднимет голову, а затем, замахнувшись, что есть мочи, нанес свой первый удар.
Эбби прикусила губу и сделала ещё несколько попыток вскрыть замок. Права была её сестра, когда утверждала, что женские шпильки – весьма полезная и очень многофункциональная вещь. Слава Богу, что в тот вечер она заколола ими волосы и, слава Богу, что их у неё забрать просто не догадались. На самом деле, это была её пятнадцатая или шестнадцатая попытка. Мужчина, который должен был сторожить её комнату оказался весьма непоседливым – на одном месте ему явно не стоялось; Эбби насчитала около двадцати пяти отлучек за прошедшие четыре часа. Но она ни в коем случае не попрекала Рея – кажется именно так его звали – ведь такое частое отсутствие было ей как раз на руку. Что-то тихо щелкнуло и, замерев на мгновение, с бешено стучащим пульсом она осторожно отжала ручку. Дверь поддалась, и от облегчения она даже на мгновение прикрыла глаза.
Осторожно выглянув в коридор и, убедившись, что в нем никого нет, Эбби переступила порог. Пробыв некоторое время в кабинете, она сумела сложить в своей голове более или менее цельную картинку. Ветер доносил отчетливый запах моря, а за окном – на котором, однако, ей удалось задержать взгляд не более, чем на пять секунд – то и дело виднелись большие железные ящики. Границу Флориды они не пересекли, и в этом сомнений не оставалось. Успокаивало ещё и то, что находились они совершенно точно не в открытом океане.
Неподалеку послышались знакомые тяжелые шаги. Быстро среагировав, Эбби завернула за угол и резко прислонилась спиной к стене. Нога случайно задела стоящий рядом глиняный горшок, заставляя глухой и явный звук тут же пронестись по коридору. Затаив дыхание, она сильнее вжалась в штукатурку и закрыла глаза, чувствуя, как с каждой секундой, с которой кто-то приближался к ней, сердце начинало стучать чаще. Если он заметит её, то всё пропало. Многие часы труда полетят насмарку.
Эбби сделала вдох. Затем второй. Третий…
– Рэй! – Незнакомый мужской голос заставил ещё больше напрячься. Шаги рядом мгновенно стихли, а пульс, словно в ответ им, замедлился. Пытаясь справиться с удушающим страхом, она цеплялась пальцами за стенку, неосознанно соскабливая шпаклевку ногтями. – Вот ты где. Пойдем, мне нужна твоя помощь с ящиками.
– Сначала проверю девчонку.
– Да куда она денется? – Мужчина был абсолютно уверен, что никуда. – Ты запер её, а окна надежно заколочены. Ей не выйти. Пошли, – вновь повторил он, – а то я так спину надорву.
– Если Босс узнает…
– Боссу сейчас не до девчонки. Он занят с игрушками покрупнее.
– Он здесь?
– Бросился спасать её точно долбанный Кларк Кент в трико.
– Она сильно ему дорога.
– Да, – усмехнулся мужчина, – и в этом его ошибка.
От внезапной догадки всё внутри мгновенно перевернулось и опустилось; в голове орудовали беспорядок и хаос, но Эбби изо всех сил гнала дурные мысли прочь. Какая-то неосознанная частичка неё очень хотела, чтобы это оказался Он, чтобы это Он был так близко, но другая – осознанная, напуганная – молилась, чтобы Он был отсюда как можно дальше.