Оставить ее у двери ее квартиры было трудно; мне потребовалась вся моя сдержанность, чтобы не умолять ее собрать сумку и провести все выходные со мной. В очередной раз наши поцелуи стали глубокими и безумными. Казалось, каждый раз, когда Эйвери была в моих руках, и рядом были стена или дверь, все заканчивалось тем, что она была зажата между мной и поверхностью. Я сказал ей, что у меня нет выбора, кроме как поднимать ее во время поцелуя, иначе моя шея станет жесткой. Она засмеялась, выгибаясь мне навстречу, и ответила, что иметь дело с одной жесткой частью моего тела было достаточно. Я чуть не уронил ее, смеясь от души, но мне удалось удержать ее и еще раз поцеловать.
Ночь казалась бесконечной без нее в моей постели. Как одна ночь, которую она провела рядом со мной, могла изменить мой сон, я понятия не имел, но без нее мне было неспокойно. Подушка, на которой она спала, пахла Эйвери - медом и цветами. Я обнял подушку и притворился, что это Эйвери, только так смог заснуть. Я знал, что окончательно и бесповоротно пропал.
______________
Я нарезал круги по подъездной дорожке, когда она приехала. Эйвери едва успела выключить двигатель, я уже вытащил ее из машины, подняв и пинком закрыв дверь, прижал к автомобилю, стремясь почувствовать ее губы под моими. Мы оба застонали, когда наши рты слились воедино, чувство завершенности накрыло меня. По милой улыбке на лице Эйвери я знал, что она тоже это почувствовала.
Она была особенно очаровательна в конюшне. Когда я показывал ей все вокруг, она нервничала и, стараясь не показывать этого, тихо следовала за мной подальше от любых лошадей, кроме трех маленьких пони, которые на данный момент находились под моей опекой. К ним она потянулась, чтобы погладить и приласкать своими нежными руками. Я познакомил ее с Голди, самой доброй лошадью в конюшне, и предложил оседлать ее, она занервничала еще больше, скручивая свои пальцы и дергая рукава рубашки. Однако мое предложение прокатиться вдвоем она встретила с гораздо большим энтузиазмом.
Теперь, глядя на то, как она взаимодействует с Дзеном, у меня было ощущение, что в скором времени я посажу Эйвери в седло, и она сама поскачет верхом. Я надеялся на это, во всяком случае. Я любил кататься и хотел поделиться этим с ней.
Я хотел поделиться с ней всем.
Когда она посмотрел в мою сторону, я сел, прислонившись к дереву, и похлопал по земле между моих ног. Она ушла от меня слишком давно. Я стянул рубашку и подложил под спину, чтобы смягчить грубость коры дерева. Как только Эйвери устроилась у меня на груди, я обнял ее, крепко прижимая к себе.
Мы молчали, наслаждаясь близостью друг друга.
Я закрыл глаза и расслабился, положив подбородок на макушку Эйвери, ощущая биение ее сердца под моей рукой, и иногда зарывался носом в ее макушку.
Она лениво погладила пальцами мою руку.
- У тебя есть татуировки.
- У меня их две.
- Ты расскажешь мне о них?
- Эту… - я похлопал по руке, - я сделал, когда официально стал ветеринаром.
Она повернулась, изучая дизайн, и пробежала пальцами по изображению.
- Это очень круто.
- Мне она нравится. Друг разработал для меня дизайн, - объяснил я. – На ней изображены все мои любимые животные.
- Лошади, собаки и кошки?
Я прикоснулся к одному из маленьких изображений.
- Слоны тоже. Я думаю, они удивительные животные.
Она посмотрела на меня с озорной улыбкой.
- Это разрешено? Ветеринары могут иметь любимчиков?
- Я не позволяю птицам и хорькам видеть ее. Они могут расстроиться.
Она рассмеялась, все еще прослеживая чернила.
- У тебя большие руки. Сильные, - добавила она шепотом.
- Я поднимаю тяжести на работе. Мне нужна сила, чтобы работать с большими животными.
- Да, я, ах, заметила твою массивную грудь.
С низким рычанием я наклонился и прикусил ее за шею.
- Это не единственная массивная часть тела у меня, Спрайт.
С легким вздохом она поерзала в моих руках и отвернулась.
Смеясь, я прижал ее ближе и прикоснулся губами к ее уху.
- Я думаю, ты будешь приятно удивлена.
- Не сильно удивлена, - пробормотала она. - Я чувствовала, эмм, насколько хорошо ты упакован, несколько раз.
Хорошо упакован.