Она выпила пару глоточков, и я улыбнулся, запустив пальцы в ее кудри, рассыпанные по плечам. У Картера и Дилана был красно- коричневый цвет волос, как у меня, но Мэгги была даже светлее, чем ее мать. Ее волосы были массой белоснежных кудрей, становясь светлее на солнце. Ее глаза были цвета лесного ореха, чаще более зеленые, чем синие, в то время как ее братья унаследовали мои синие ирисы. Они всегда возвышались над ней, в то время как она оставалась маленькой и прекрасной, как и ее мать.
- Ты готова? – спросил я, зная, что она хотела, чтобы я сказал.
Она кивнула.
- Давай!
Дальше начался наш ежедневный ритуал. Который был у меня со всеми моими детьми.
Это было их время, чтобы рассказать мне все, что произошло, пока я был вдали от них. Я искал каждого из них по одному, чтобы выслушать. Хотя, как правило, это происходило так, что в конечном итоге я оказывался на полу, и все трое наваливались на меня, говоря все сразу. Я любил слышать их возбужденные голоса и смех.
Мэгги более чем компенсировала отсутствие своих братьев, не переставая без устали лепетать. У нее был такой волнительный день шопинга, исследования, открытия нового вида джема для тостов, который мамочка позволила попробовать и даже нашла ее потерянную кнопку, которую мы искали весь вечер. Она проинформировала меня о том, что Дилан вредничал – совсем не сюрприз, Картер ругал его, мамочка сделала печенье после обеда, а бабуля заезжала в гости. Ее глаза были серьезными, когда она уверяла, что сама «очень усевдно» чистила ушки перед нашим свиданием.
- Видишь? – потребовала она, наклоняясь и поворачивая голову.
Я осмотрел гладкую кожу и наклонился, фыркнув ей в ушко. Ее громкий смех заставил меня смеяться, и мы все еще улыбались, когда прибыла пицца.
Безостановочный монолог продолжался за ужином. Я постоянно перебивал ее, пытаясь положить кусочек пиццы в ротик, зная, что Эйвери не будет счастлива, если узнает, что Мэгги не ела. Я бессовестно подкупил ее десертом, если она закончит свой ужин, и она, наконец, покончила со своим кусочком. Десерт исчез значительно быстрее. Я едва съел ложку мороженого.
Опять же, как и ее мама - и у меня не было никакого другого пути. Мои девочки владели мной. Полностью.
Вернувшись в машину, я переобул Мэгги, и мы пошли в парк. Мы не могли играть из-за ее «квасивого платья», как она мне сообщила, но качели и качели-балансиры в любом случае были ее любимыми «пойдем поигваем». Я раскачивал ее выше и быстрее, обожая ее смех. На качелях-балансирах я был вознагражден ее хихиканьем, когда «толкал» ее достаточно сильно, чтобы она «подпвыгивала» на сидении.
Мы закончили большой порцией мороженого, сидя под деревом. Я посадил ее к себе на колени, изредка облизывая конус, когда он таял, сохраняя ее новое платье от полного уничтожения.
- Папочка?
- Хммм?
- У нас будет двугое свидание?
- Да. Каждый второй месяц. Ты и я.
- Что в двугие месяцы?
- Это веселые вечера для меня и мальчиков, чтобы у вас с мамой было время для девочек.
Я пытался брать их по одному за раз, но парни предпочли идти вместе. Мы с Эйвери решили попробовать, и это хорошо сработало. Все были счастливы, и у меня было больше времени на свидания с Мэгги.
- Мы можем пойти на бип бип?
Я усмехнулся, заправляя шальной завиток ей за ухо.
- Мини-гольф? - они все любили играть в игры.
Она кивнула с полным ртом мороженого.
- Конечно, моя девочка. Все, что хочешь.
Внезапно она зевнула. Сморщила глазки и широко распахнула ротик, в уголках губ задержались остатки мороженого. Я взглянул на свои часы, с удивлением обнаружив, что уже больше семи часов. Время всегда пролетало, когда я был с моими детьми.