- Пора поужинать, что ли.
Отец прикусил губу – точно! Верочка же говорила, чтобы накормил детей, как домой придёт, а он забыл, потом отвлёкся.
- Я же ничего не приготовил! – подосадовал он. Сын спокойно кивнул.
- Можно сварить пельменей – в морозилке есть, а можно овсянку молоком залить и в микроволновку поставить. Пойдём, есть хочется.
- Дочка, ты убери тут всё и приходи. Я вам овсянки приготовлю.
Она тем же, уже виденным жестом, пожала плечом.
- Ну ладно. Хотя пельмени вкуснее.
- А мама говорит, что на ночь пельмени есть вредно, - солидно отбрил сестру пятилетний карапуз и потянул отца в кухню. Там он всё рассказал и показал, откуда что доставать, как сложить, перемешать, добавить изюм, сливочное масло, сахар. Отец с гордостью выслушивал подсказки сына – какой хозяйственный растёт, молодец! Очень к себе располагал солидностью и немногословностью. А он даже и не знал. Приходит с работы поздно, уже и сил особенно нет поговорить по душам с детьми, чем-то вместе позаниматься… А они вот какие разные растут.
На кухню зашла Лиза и уселась во главу стола. Мишутка примостился у стеночки, подперев кулачком щеку и терпеливо, молча ждал. Дочь продолжала трещать:
- Папа, а правда, что если посмотреть на чайную ложечку вот так, - и она повернула её вогнутой стороной к глазу, - то она больше похожа на Таню, а если так, - повернула боком, - то на Настю?
- Почему на Таню и на Настю? – вертясь по кухне, во многом бестолково, спросил Саша.
- Ну по форме головы! – дочь сделала удивлённое лицо, как будто хотела сказать что-то типа «это же очевидно!». И наконец папа понял, кого ему так напоминает Лиза, внешне – его портретная копия. Она абсолютно точно повторяла манеры и ужимки девчонок, высмеивающих во всяких КВНах и юмористических программах современных барышень. Саша взглянул на сына. Тот молча ел кашу, поглядывая спокойно на сестру, которая как раз перешла к рассуждениям о нецелесообразности одаривания именами чашек и прочей посуды, как столовой, так и кухонной.
- Чашки слишком недолговечны, - сожалела она черпая ложкой кашу и отправляя её в рот. – Да, вот так привяжешься к какой-нибудь Наташке, а она бац, и разбилась. И всё. И Наташки нет, и сердце скорбит по утрате, - Сашка перестал есть и остро взглянул на дочь – откуда такие слова в лексиконе второклассницы? – А главное, главное… знаешь что?
- Что? – спросил совершенно автоматически.
- То, что имя уже использовано и давать его повторно нельзя. Ну, чтобы не путаться, не рвать душу воспоминаниям, сравнивая эту Наташку и ту, - пояснила Лиза. Отец скептически поднял бровь, а Мишутка только вздохнул, продолжая флегматично жевать. Уважение к сыну росло.
Вечер закончился, когда дети накормленные, искупанные, приготовленные на завтра в сад и в школу, уснули. Саша набрал Верочку. Она ответила очень быстро.
- Да? Привет, - на заднем фоне было слышно, как стучат колёса поезда. – Как у вас?
Сашка улыбнулся, представив себе, что она в черных штанах в обтяжку и просторной футболке, которую забрала у него – «Саша, не жмотничай, ты уже давно из неё «вырос», отдай мне!» - стоит возле окна вагона и держится одной рукой за поручень, а другой подносит трубку поближе к губам. А вокруг неё вьётся ветерок, несущий запах железной дороги – желаза, гари, обязательно – сигаретного дыма и туалета.
- Всё хорошо. Поужинали, помыли посуду, сложили портфель… Спят уже. Как ты?
- Я волнуюсь за вас. За тебя, - поправилась, - хочу чтобы ты справился.
- Справлюсь, не маленький.
- Да я знаю, просто с непривычки это трудно.
- А мне Мишутка помогает.
Верочка явно улыбнулась, говоря следующую фразу:
- Да, он такой! Давай, что ли, уже спать?
- Давай. Ты мне только скажи, чем мне заусенец возле ногтя срезать?
- О, я же забрала маникюрный набор. Так… На подоконнике в нашей спальне такой комодик маленький стоит, в нижнем ящичке поищи, должны быть старые кусачки.
- Спасибо, поищу. Кто у тебя соседи? Поспать хоть получится?
- Три женщины. Возраст разный, к общению и пьянству явно не тяготеют, – усмехнулась Вера. – Одна уже и спит, по-моему.
- Ну и хорошо. Целую тебя, милая. Удачно тебе добраться. Звони, как устроишься.
- Целую, люблю. Давай, спокойной ночи!
Звонок прервался. Сашка, слабо улыбаясь, пошёл искать кусачки. На подоконнике в глаза бросились плошки с цветами и какими-то табличками на палочках. Подсветил себе телефоном и не поверил глазам, вернулся и включил верхний свет. Да, действительно, в землю цветочных горшков были вставлены маленькие таблички на ножках, а на табличках… ученическим почерком написаны имена цветов. В широкой низкой плошке, где жили несколько разных кактусов, на табличку был приклеен довольно большой лист со схемой рассадки и подписью имени над каждым. Лиза, Лиза!