- Но ведь этих подонков было десять или пятнадцать, а ты один, - перебивает его Клаус Бренде.
- Каждый из них дрался сам за себя; и когда первые четыре или пять, скорчившись, свалились на землю, прочие дали дёру. Караульные, стоявшие поодаль, не видели, что происходит. А только слышали крики. Как бы то ни было, в конце концов убежали... или уползли... все; кроме Долговязого, который лежал все на том же месте, и изо рта у него капала кровь.
- Сколько тебе лет, Гари?
- Тринадцать с половиной.
- Не больше? Ты уже настоящий юноша... судя по внешнему виду...
- Мне даже на пару недель меньше, если быть точным.
- Итак, эти подонки убежали... Все, кроме одного. Матье лежал на земле. Или он поднялся?
- Нет, он лежал.
- А ты стоял рядом?
- Я его рассматривал.
- Ты в этот момент думал что-нибудь... или ощущал?
- Всякую чепуху, неотчетливую...
- Ты ведь дрался как бешеный... И потом, наверное, должен был отдышаться?
- Наверное.
- Тебе в тот момент не пришло в голову, что разумнее и проще всего - позвать кого-то на помощь? Матье ведь был для тебя чужим?
- Он не был для меня чужим.
- Но ты же его не знал. Ты сам так сказал, недавно.
- Я не знал его. Все вышло иначе. Он вдруг оказался передо мной, почти голый... Со своими ранами. Доверенный мне. Я просто поначалу еще сомневался.
- Гари, то, что ты рассказываешь, понять невозможно.
- Я сразу захотел его для себя. Я знал, что не имею на это права. Я даже пытался побороть такое желание. Но сперва я поволок его к себе. Через улицу. Через луг. Во двор, что за серым забором. Там у меня свое хозяйство, в сарайчике. Тиге тоже живет там.
- Кто такой Тиге?
- Самец крысы, ручной.
- Значит, там ты его и перевязал... Используя твою рубашку, его рубашку, носовые платки... Но какое ты имел право? Какую преследовал цель? - Клаус Бренде повысил голос. Рассуждения чужого мальчика его раздражают. Но ответ он получает от Матье, приподнявшего голову:
- Это я его заставил стать моим другом, навечно. Он не хотел, отец; но я не мог больше жить без него. Без него я превратился бы в падаль. Без него я превращусь в падаль.
Клаус Бренде так и не понял, что произошло; но - примирился. Ведь и в нем хаотические чувства нередко одерживают верх над расхожими представлениями. Он любит Матье; любит по-настоящему. У его сына есть друг. Он это принимает как данность. Нежданный друг. Отец гладит Матье по волосам.
- Я должен сообщить твоей матери, что ты находишься здесь. Она, наверное, волнуется.
Гари называет директору пароходства фамилию мамы, улицу, номер дома. Тот все записывает на бумажке. Звонит в колокольчик. Входит фру Линде. Матье, уже не в первый раз, просит:
- Гари... бутылку.
- Бутылку из-под молока, фру Линде. - Ей намекают, зачем нужен такой сосуд. Она смышленая и сразу все понимает. - А заодно пришлите ко мне Росткьера. Ему придется еще раз съездить в город.
Вскоре является шофер. Приносит бутылку. Его просят съездить к фру Таарслунд и передать ей то-то и то-то. Что ее сын на ночь останется здесь. А завтра утром, в удобное для нее время, Клаус Бренде лично ее навестит.