Разве он нуждался в участии всех этих людей? Он ушел из дома из-за их слез, из-за их несносных рыданий и скорбного шепота, воспламенявших его нервы!
Хозяин, нахмурившись, наблюдал за ним. Запечатлев в своей памяти сухощавую фигуру этого странного посетителя, его мускулистую шею, сильные, нервные руки, он пожал плечами. А Сандро, выпив еще, снова пустился в путь по ледяному полю своих воспоминаний. «Дорогой, — говорила она, — мы могли бы быть еще счастливы вместе!» Что-то в нем дрогнуло, и он чуть было не расплакался. Хотя это никому не было нужно, он чувствовал, что это вовсе никому не нужно. Его окружала полная пустота, и ему было бы совершенно безразлично, если бы земля вдруг разверзлась, чтобы поглотить его. Совершенно безразлично. «Дорогой, как хорошо, что ты меня любишь!» Кто-то так говорил. Самое ужасное — эта пустота и это молчание. И стало быть, никто не сможет ему помочь. «Пейте кока-колу». «Читайте „Иль Пополо“». Дамы и господа, я хочу пустить себе пулю в лоб, чтобы не надо было больше вставать, уходить из-за стола и снова бродить по этой страшной пустыне воспоминаний со стаканом в руке, но откуда он взялся, этот стакан? И эта молодая, такая очаровательная молодая женщина, улыбавшаяся ему?.. У Магды была точно такая улыбка и ямочки на щеках, такая же грудь и длинные волшебные руки… Этот душный зал был адом, где ему приходилось шагать по чему-то стонущему.
— Ты и так уже много выпил, старина.
Кто-то разговаривал с ним? Неужели кто-то действительно с ним разговаривал? Пальцы Магды шевелились на простыне, перебирая его волосы. «Милый, дорогой, ты мое счастье!» Она улыбалась, протягивая бутылку, но была где-то далеко, по другую сторону пропасти, над которой проносились скорбные блики, а он остался один, совсем один, где теперь Магда? «Что-нибудь случилось, старина?» Что-то полыхало, а он оказался в самом пекле пожара. «Плевал я», — сказал он и вдруг увидел, как хозяин заскользил по красно-белому плиточному полу, став похожим на ястреба, возвращающегося в свое гнездо. Тело Магды; а вы-то верите в воскресение плоти? Пейте вино Огастры; поздно, он в ужасе, с дрожью спускался в глубокую яму, где его дожидалась мертвая, испуганная Магда, надеясь только на него; раздетая и заледеневшая, она ждала его, как долгое время ждали его мать и тот самый товарищ, убитый под Дерной, точная копия раны которого осталась у Магды на груди: красный знак остановившегося сердца… Не мог же он оставаться здесь, если его ждали там и если кроме него некому было спасти тех, кто его ждал, и еще надо было наказать того, кто в ответе за этот мир, где существа, которых любишь, могут исчезнуть в одно мгновение, их поглотят, растворят — ужасное и притом безнаказанное преступление, об этом следовало бы знать хозяину с его гнусной рожей осведомителя и тому типу тоже, тому самому, который только что вошел и, взяв в руку стакан, упивался кровью невинных! Он сплюнул перед собой. Доктор не виноват, он правильно себя вел, сражался до самого конца. Где теперь искать Магду, кто в ответе за все и куда ведут эти высокие, крутящиеся лестницы да и важно ли то, куда они ведут, раз он все равно поднимется по ним и бросится в пропасть, потому что пить больше нечего… Он машинально взглянул на пустую бутылку. Надо во что бы то ни стало выбраться отсюда, снова идти и искать, искать без устали, без передышки, все перерыть, перевернуть, и так до самого дня пробуждения, Великого Воссоединения, до самого того дня, когда он крикнет: «Любовь моя, вот и ты наконец, все кончено, моя любимая, моя дорогая, моя красивая, я люблю тебя», до самого того дня, когда все кончится, потому что это обязательно должно кончиться, так не может продолжаться, иначе это будет беспримерная, чудовищная, немыслимая несправедливость, но если он выйдет, если станет искать, все будет хорошо, никто не заставит его больше страдать, как он страдает, главное — выйти; «я иду, дорогая, тебе холодно, я иду, и все скоро кончится, мы снова будем вместе, ты и я, моя красавица Магда, сердце мое…»
Хозяин взял деньги, и Сандро с изумлением увидел на бумажке капли воды: он не знал, что плачет, и дождался сдачи, сидя напротив посетителя, похожего на черного пса, который молча глядел на него и правильно делал, что молчал, ничего не говорил, помалкивал, словно воды в рот набрал, потому что Сандро такие типы не нравились и он его попросту пристрелил бы. Сандро собрал монеты, вытер лицо обшлагом рукава и вышел. Холодный воздух едва не обжег ему легкие, так глубоко он его втянул. А этого типа он вполне мог пристрелить — стоило тому открыть рот, и готово. Гнев его стихал по мере того, как он медленно продвигался к Салине. Он знал, что за ним следуют люди, тысячи призраков следовали за ним неслышным шагом, но он неуклонно шел к Салине по дороге между холмами, под низко нависшим небом. Мимо с ревом проносились грузовики. Над окрестностями сочился тусклый свет. Сандро увидел пустынный пляж, волны одна за другой с грохотом разбивались о берег, и, словно зачарованный, он свернул с дороги и стал спускаться к морю.