Кровожадная тварь, казалось, смердела всё сильнее с каждой секундой, и через жалкий десяток секунд, — тролли, оказывается, разворачиваются с грацией гиппопотама, — я уже старался дышать только ртом. С запозданием промелькнули мысли о потенциальной ядовитости монстра, но я не придал им большого значения: мясистое чудовище приближалось, и сейчас я не имел права облажаться. Просто потому, что тогда придётся скакать по платформе аки сайгак, активируя все нажимные плиты подряд в попытках узнать, с какими ловушками они связаны.
А это — риск, который мне и даром не сдался.
Гулкие шаги, от которых тряслась земля, начинали частить, а здоровенная туша подбиралась всё ближе и ближе. С этого расстояния я мог рассмотреть и выпученные злые глаза тролля, и его ноздри со свисающими серыми соплями, и исходящую слюнями пасть, полную широких плоских зубов, предназначенных для дробления костей и плоти. Без хладнокровия сейчас явно не обошлось, так как подобная картина могла ввергнуть в ступор даже матёрого мясника. Но я умудрялся сохранять концентрацию и готовность к своевременной активации ещё одной ловушки с кольями на пути тролля…
Пока не взвыло чувство опасности, заставившее меня перекатом, — в последний раз в школе так катался! — броситься в сторону. Вовремя: там, где я только что стоял, стало очень светло и жарко. Совсем не так, как у огненной ловушки, найденной мною. Пламя было сильнее, и расходилось в стороны, охватывая соседние «клетки», включая и «мою» нажимную плиту. А ведь тролль активировал эту прелесть по несчастливой для меня случайности: просто наступил куда надо частью стопы, даже этого не заметив. Правда, световое шоу заставило его резко затормозить, цепляясь за каменный пол обеими лапищами, взвыть и попятиться, наступив на ту же самую плиту ещё раз.
Пламя взметнулось ещё выше и разошлось ещё шире, а я, мысленно матерясь и костеря проектировщиков этого парка аттракционов, обнаружил себя между источником огня и краем платформы, где даже нажимных плит не было. Зато в достатке имелось дырочек в полу, которые эта смердящая образина может ненароком активировать. А так как проверять пределы своей ловкости и удачливости мне совсем не хотелось, пришлось вскакивать и бросаться к выходу с платформы, оставляя позади всё ещё шокированного увиденным файер-шоу тролля.
Тот выходил из ступора как будто бы нехотя, рыская взглядом по округе и явно выискивая наглую и юркую добычу в моём лице. С этой непростой задачей скотина всё-таки справилась, но с солидным таким запозданием: я уже вырвался на оперативный простор, сиречь лестницу, где и окопался, пробежав с десяток метров назад. Тролль же, интеллектом обделённый, в непосредственной близости меня не нашёл, и вернулся на исходные позиции.
Мне оставалось только тяжко вздохнуть и начать вспоминать: что и когда активировалось, какой эффект оказывало и как именно двигался тролль. Следующая попытка должна стать успешной, ибо в противном случае я потеряю тут слишком много времени. А Тьма, как показывает практика, ждать не любит.
И лучше бы мне с ней и вовсе не встречаться: целее буду…
Глава 09
Тролль выл и отчаянно дёргался, силясь вытащить из ран застрявшие в мясе, мышцах и костях колья, но все его телодвижения не приносили твари ничего кроме боли. На моё счастье, парочка шипов прогнулась под весом повалившейся туши, и ловушка чисто физически не смогла втянуть смертоносную сталь под землю.
Моя несчастная, но донельзя живучая жертва размахивала обеими лапами, заливала всё вокруг кровью и нестерпимо воняла, заставляя меня безостановочно морщиться и мысленно костерить создателя этого чудовища.
Ладно огромный, ладно живучий, ладно смертоносный — вонь-то ему на кой чёрт присобачили в качестве основной характеристики⁈ К нему подойти было страшно просто потому, что казалось, будто следующий шаг станет для сознания последним.
Оно просто сложит с себя обязанности и покинет своё место, послав к чёртовой матери бесчеловечные условия работы…
Но у меня не было выбора, так как добить тролля всё-таки было необходимо. Не тот это был противник, чтобы проверять на нём, даст мне опыт за опосредованное убийство или нет. Да и проверить, получится ли вспороть его шкуру кинжалом было необходимо: мало ли, как оно дальше сложится?
Вот и кружил я вокруг умирающего тролля, не видя варианта подступиться и не получить по шапке лапой с меня размером. С мимиком было намного проще, так как там и язык был помельче, и за спину он почти не поворачивался. Тролль же уверенно вращал корпусом, превращая серьёзные раны в откровенно страшные, но не оставляя попыток дотянуться до меня своими хваталами.
Я выжидал, изредка помахивая кинжалом. Пару раз даже получилось оставить неглубокие царапины на толстой шкуре чудовища, но не более того.
Пять минут, десять, пятнадцать — и только тогда интуиция возопила: пора!
Тролль ослаб и двигался едва-едва, так что я, ни на миг не забывая об осторожности, налетел на него с тыла и так, чтобы ему было очень проблематично ко мне развернуться.
Налетел, пронёсся над каменным полом, едва касаясь того ногами, оскалился, замахнулся — и ударил, вогнав кинжал в заднюю часть шеи. Толстая шкура прогнулась, причудливо хлюпнула и поддалась, но сталь практически сразу столкнулась с неожиданно прочным хребтом, в которым и увязла. Уже в следующее мгновение я был вынужден убирать оружие в инвентарь и рывками, с прыжками и подкатами покидать опасную зону, избегая смертельно для меня опасных лапищ монстра, котороми тот начал молотить как в последний раз.
Впрочем, с каждой секундой движения моей жертвы становились всё медленнее и медленнее, что прямо указывало на последнюю, отчаянную попытку тролля забрать обидчика, — меня, — с собой в мир иной.
И он даже пару раз почти меня достал…
Но почти — не считается, и тролль в таком состоянии был всяко медленнее мастера. Во мне же потихоньку просыпалась кровожадность и необычное чувство азарта, смешанного с эйфорией от близкой победы, так что уже через полминуты я крутился, вращался и скакал вокруг неповоротливой полудохлой твари, вскрывая ему мясистую шею кинжалом вплоть до тех пор, пока из мощных лап не утекла сила, и они не скользнули на пол безвольными плетьми.
Эта картина вызвала во мне радость и восторг настолько сильный, что выйди на меня сейчас второй тролль — и я бы бросился разделывать и его.
Но второго тролля не было, а мне, наконец, «капнул» опыт. Много опыта!
Как за одиннадцать-двенадцать скелетов примерно. А сразу после этого пришёл, судя по всему, закономерный откат: я, отойдя от трупа, сел на землю, отчётливо ощущая как дрожат руки и ноги. Меня страшно колотило, а кинжал почти выпал из похолодевших пальцев, когда я сообразил и отправил его в инвентарь.
Это простое действие как будто бы послужило спусковым крючком: дыхание спёрло, а на коже выступили бисеринки прохладного, отчётливо ощущающегося сейчас пота. Даже факел, который я придвинул чуть ближе, не грел. Наедине остался я и мерзкий, пугающий холод близкой смерти: я осознал, насколько рисковал что в первый, что во второй заход.
Троллья лапа — это ни разу не ладошки скелетов и не дубинки звиггов. Это огромное хватало маленького такого экскаватора, который пойманную добычу постарается сразу затащить в пасть. А там если прожуют — уже не оправиться. Тем более, что и лечиться мне прямо сейчас считай что нечем.
Как будто намного разумнее было бы оставить тролля истекать кровью, но ударившие по мозгам ярость и жажда крови сделали своё чёрное дело. Я поддался им, испытав невиданное доселе удовольствие от охоты на живую и сильную дичь, которая даже в полудохлом состоянии способна меня убить. А момент смерти тролля и вовсе был несравним ни с одним из видов удовольствий, которые я успел опробовать в жизни. Он ни на что не походил, но ощущался ярче и сильнее любого аналога.