Я кивнул, попытавшись жестами и мимикой справиться о его здоровье. Не вышло. Дворф лишь шевельнул плечом, да посмотрел на меня тяжёлым, слабым взглядом.
— Найдётся, кхе-кхе, чем промочить горло?..
Ну да, зелье лечения в таких объёмах должно было высушить ему глотку. Не подумал, но дело это поправимое. Но для начала…
Я кивнул, для начала протянув ему кувшин с последними глотками зелья здоровья. Тот без лишних вопросов всё выпил. Кувшин опустел, запасы были аннулированы. Осталось только то, что имелось в «триединой» склянке. Будем считать это платой за то оружие, которое я успел прикарманить. Довольна, совесть? Нет? Ну и иди-ка ты…
Дальше я занялся подготовкой питья для раненого. Перелить из ведра в кувшин литр с небольшим жидкости, не пролив ни капли — задача не самая простая, учитывая осевшую в мышцах усталость. Переоценил я себя, тягая камни, точно бульдозер. Но это ничего: восстановлюсь…
Дворф, как только получил в свои руки кувшин, присосался к нему так, словно месяц перед этим прожил в пустыне на подножном корме. Литр — как в бездонную бочку, но внешне ему явно стало лучше. И то хлеб: видно, что не зря перевёл столько зелья. Он даже, уверенно мне кивнув, смог присесть, начав деловито оценивать имеющиеся повреждения. При взгляде на отсутствующую руку он на миг вздрогнул, но изъял откуда-то бинт и накрепко, но не без моей помощи замотал свежезаросшую рану. Вскоре повязка скрыла и пустую глазницу, и раны на торсе и ногах дворфа.
Только после этого он, опираясь на подставленную руку, встал, повторно оценив ситуацию, в которой оказался.
— Ну и дерьмо… Ты немой же, да? — Я кивнул. — Ещё дерьмовее, ой-ёй! Хоть бы знать, где мы вообще…
Я бы рассказал, что они навалили кучу в моём обучении, но немота не позволяла. Зато я смог махнуть рукой в сторону крепости, над которой шёл дым. Что там горело, в камнях-то — тот ещё вопрос, но имеем то, что имеем.
Звуки боя, к слову, уже стихли.
— Дворфийская крепость? Я всё ещё не понимаю, где мы, но теперь у нас есть варианты! — Он деловито заозирался, и в его глазу загорелся энтузиазм. — Если она не старше пятнадцати веков, то я смогу отыскать потайной ход. Но сначала… могу я попросить тебя об одолжении? Мой клан достойно наградит тебя за помощь, да и я сам кое-что могу. Ты ведь из игроков, верно?
Мне оставалось только настороженно кивнуть, так как моя одежда, которую я не удосужился поменять на то, что носили скелеты из-за желания сначала всё это постирать, говорила сама за себя.
— И ты новичок, одежда говорит сама за себя. Обычно такие как ты меняют вещи, как только появляются в Первом Городе. Проходишь испытание? — Я ещё раз кивнул, и дворф сунул руку за шиворот. Ему было очень неудобно это делать, так как искал он что-то в карманах на правой стороне груди, но спустя полминуты мне была продемонстрирована солидная эмблема из красивого, отдающего голубым металла. Три молота, один из которых чуть больше прочих, в окружении языков пламени — вот, что было на ней изображено. И этот знак он практически сунул мне в руки. — Если покажешь этот предмет моим сородичам из клана Боевых Молотов, они достойно наградят тебя. Я активировал его, видишь? Это нельзя сделать под принуждением, и чужак тоже не справится, так что тебе точно поверят.
И правда, языки пламени светились слабым магическим светом, и где-то в глуби материала переливалась, пульсируя, мана. Я благодарно кивнул, убрав полученный знак в инвентарь.
— Я хочу похоронить своих товарищей. Негоже оставлять им местным тварям на поживу. И я буду благодарен, если ты поможешь мне с этим. — Секунда, и дворф, грустно улыбнулся: — Я не отберу у тебя знак даже если ты откажешься. Твоя помощь уже неоценима, но…
Я поднял руку, жестом попросив его замолчать. После чего развернулся — и направился к ближайшему трупу, начав разгребать камни вокруг так, чтобы освободить тело из плена. Нам не требовалось обсуждать что-то, так как тут и так всё было ясно: я подготавливал тела для переноски, а дворф, обойдя их все и вознеся над каждым краткую молитву каким-то своим богам, занялся расчисткой подходящего места. Я пытался остановить его, но он довольно жёстко меня осадил, сказав, что сейчас он достаточно восстановился, чтобы оказать братьям и сёстрам по оружию последние почести, которых те заслуживали.
Я проникся, и больше эту тему не поднимал.
Тяжёлая не физически, но психически работа спорилась, и мы где-то за два-три часа перенесли всех мёртвых на подходящее место, начав заваливать их тела камнями. Предварительно дворф как-то избирательно избавил тела от брони и магических предметов, что-то оставляя, а что-то складывая в кучку неподалёку. Про оружие он не проронил ни слова, хоть и понимал, что это я прошёлся тут и собрал всё. И только когда оставалось водрузить последние камни, закончив формирование не самой опрятной товарищеской могилы, дворф позволил себе сесть на ближайший валун, уткнувшись рукой в лицо.
— Если ты веришь в своих богов, человек, прошу — помолись за упокой их душ.
Больше он не сказал ничего, дав волю слезам так, что я догадался об этом лишь по его позе. Ни всхипов, ни содроганий. Словно высеченный из камня, силуэт дворфа восседал перед захоронением, вместившим в себя семнадцать тел. Четырнадцать мужчин и три девушки — слишком молодых, чтобы их можно было назвать женщинами. Каждый из них был явно сильнее меня: я краем глаза взглянул на присвоенное оружие в своём инвентаре, чего вполне хватило, чтобы сделать такие выводы. А сейчас…
Чем я буду отличаться от тех, кого презирал в своей прошлой, нормальной жизни, если действительно утащу с собой все эти артефакты? Да, они пригодятся мне, и сделают жизнь куда легче. Но что-то, что делало меня человеком, противилось такому исходу. Требовало, в набат било вернуть всё хотя бы их товарищу, который не просто так собирал с тел более-менее целые части доспехов и аксессуаров. То, с каким трепетом он это делал, орудуя одной рукой и не прося о помощи…
Нет. Я могу быть жестоким и хладнокровным, могу без зазрения совести отнимать жизни, но не грабить мёртвых. Этот малодушный порыв нужно было пресечь в зародыше, чтобы не превратиться в мерзкую тварь.
Я сел на камень рядом со скорбящим дворфом, начав по-одному доставать из инвентаря оружие. Мечи, пара копий, булава, секира, кинжал, переломленный надвое лук из странного материала, сломанный посох — всё это я выкладывал перед дворфом, внутренне согласившись с тем, чтобы не оставить себе ничего.
И на душе неожиданно стало легко, точно так, как и должно было быть.
— Я ничего не скажу против, если ты заберёшь это оружие, человек. Оно твоё по праву: подземелья не защищают имущество мёртвых.
Я покачал головой и чуть улыбнулся. Да, ещё нескоро меня отпустит это облегчение, показывающее, что я действительно всё сделал правильно. Не сразу, но ведь если своевременно исправить ошибку — то её как бы и не было, правда?
— Спасибо, человек. Не каждый смог бы отказаться ото всего этого… — Он обвёл рукой разложенное на камнях оружие. — Я лично ковал если не готовые орудия, то заготовки для них. И, знаешь… есть тут кое-что, могущее сослужить тебе хорошую службу. Я уверен: хозяин этого кинжала не был бы против того, чтобы им владел его благородный сородич.
Дворф встал, наклонился и поднял основательный тяжёлый кинжал, походящий на мой формфактором. С чуть более широким лезвием, на пару сантиметров длиннее, выполненный куда искуснее, насыщенный маной… он и правда был великолепен.
Мягко огладив рукоять пальцами единственной руки, дворф ловко перехватил кинжал за лезвие, протянув его мне. И только тогда я заметил, как что-то в структуре артефакта меняется. Он словно открывался, готовясь принять нового хозяина.
— Как только возьмёшь его в руку — он станет твоим до самой смерти. В чужих руках он будет не более, чем прочным изделием из чёрного железа.
И правда. Описание кинжала, которое я видел, проверяя инвентарь, не имело ничего общего с нынешним. Там был просто [Кинжал из Чёрного Железа, В-ранг, Отличное качество], а тут — [Рознь, Кинжал из Чёрного железа, А-ранг, Отличное качество]. Плюс один к ловкости, и свойство сохранения яда, нанесённого на лезвии.