Надеюсь, за такой «скип» испытания с меня не сдерут три шкуры. Да и терять награды, которые могут встретиться дальше, жалко… но себя жальче вдвойне. У меня тут хрен пойми кто в крепости живёт, ещё и мантикора древняя сдесантировалась.
Впору думать о том, как бы свалить, а не о поиске всяких там ключей…
И мы пошли, тихо и медленно продвигаясь по коридорам, пересекая лестницы и осматривая помещение за помещением. На удивление тут оказалось не так уж и пустынно, и буквально на первом же хранилище, куда решил заглянуть мой проводник, я с радостью прикарманил целую россыпь стаканов и бокалов всех форм и расцветок, хоть и были они тут исключительно железные и минималистично-цилиндрические.
Дворф на мою радость смотрел с недоумением, но в итоге махнул рукой: много времени это дело не заняло, да и он сам нашёл, чем поживиться: здоровенный бочонок из чёрного дерева отлично сохранился, как сохранилось, по всей видимости, и его содержимое. По крайней мере, дворф залпом вылакал целый бокалище, после чего попросил меня попробовать сныкать бочку в инвентарь.
Влезла, хоть я и почувствовал, что вот он — предел вместимости, совсем близко.
— Не думал, что тут найдётся чёрное пиво, но это косвенно указывает на то, что нам стоит попробовать заглянуть в сокровищницу или склады верхнего двора. Пойдём, только тихо…
Учитывая тот факт, что я всегда молчал, и на мне не было брони, иногда позвякивающей, то присказка про тишину была им сказана самому себе. Пришлось пересечь ещё несколько длинных коридоров и внушительных лестниц, прежде чем дворф замер у очередного поворота, едва туда выглянув.
Он обернулся, и в его глазу я прочёл готовность к бою: видно, обойти это место было нельзя. Одними губами он прошептал что-то вроде «стража», после чего дождался моего кивка и невероятно быстро, чуть ли не на одном со мной уровне, ринулся на врага, которого я пока даже не видел. Пришлось прыгнуть следом, чтобы заметить лишь, как неповоротливый свиду дворф двумя хлёсткими ударами молота разметал по коридору косточки и доспехи пары скелетов, секунду назад занимавших места на посту по обе стены коридора.
Опыта мне не дало…
— Ускоряемся. Вполне может быть, что их упокоение заметят…
Слова у нас с делом не расходились, так что мы припустили дальше на всех парах. Повороты, коридоры, помещения… и скелеты, которых дворф своим оружием раскидывал, как детей. Пару раз мы притормаживали, и он объяснял мне, мимо чего мы проходим, интересуясь, не чую ли я своего ключа. Но я собакой не был и, естественно, не чуял ничего кроме прохладной свежести и, иногда, пыли. Убирались тут скелеты, что ли? Было бы интересно взглянуть на них со швабрами и тряпками в руках. Комичненько, ага.
Из важных помещений первам нам на пути встретился полупустой склад, содержимое которого, впрочем, заставило обычно хладнокровного в деле дворфа скинуть со спины рюкзак и начать пичкать его аккуратными, один к одному, слитками. Мне он тоже посоветовал «вынуть бочку нахер», — после того, как я показал, что больше в меня не лезет, — и фаршироваться местными металлами, ибо те были шибко ценными в Первом Городе. Просить меня дважды не требовалось, ибо тут мы не трупы обирали, а присваивали богатства рыцаря смерти или лича, так что наружу помимо бочки отправился и не особо ценный хлам: кости и часть самых многочисленных ингредиентов.
— Ох и обрадуется такому обмену тот, кто не дал всё это растащить за долгие века… — Покачал головой мой товарищ поневоле, аж просевший под весом своего рюкзака. Взял он немало, так как делили мы плюс-минус поровну. Мне отошло под сорок кило разных сплавов, и ему чуть поменьше: опасались, что рюкзак в рюкзаке, — я выдал ему второй, — всё равно порвётся. А то, что я выгрузил и бочку, и хлам — это на будущее, мало ли, что ещё попадётся по пути, что можно будет стащить на бегу? — Двигаем. Богатства богатствами, но прежде всего нам надо отсюда…
Иссиня-голубая вспышка перед глазами, краткий миг полёта, падение — и я услышал недовольную ругань по правую руку от себя. Глаза не торопились привыкать к темноте, различая лишь несколько синих огоньков, так что я, вскочив на ноги, достал факел из инвентаря…
«Ох ты ж! Здрасьте, что ли?» — подумал я, глядя на троицу приземистых, широкоплечих костяков в красивой, покрытой вереницами рун броне, плащах и с посохами в руках, в пустых глазницах которых ярким пламенем горели потусторонние синие огни. За их спинами я успел различить больше десятка громад в чёрных доспехах и с мечами наперевес, прежде чем в моём разуме громыхнул чужой голос:
— «Ну, здравствуй, Игрок. Или правильнее будет называть тебя вором, а⁈».
От громогласного голоса сознание я не потерял, но вот самообладание меня мигом покинуло. Следующую мысль я даже думать не стал, опасаясь, что её услышат эти существа. Но была она такова:
МЫ В ДЕРЬМЕ!
Глава 17
Судя по сдавленной ругани дворфа, приземлившегося рядом со мной и громыхнувшего рюкзаком об пол так, словно там наковальня была сныкана, мы действительно попали. Он даже не порывался пустить в ход боевой молот — лишь озирался, то ли ища возможности для побега, то ли пытаясь понять, где мы оказались.
А находились мы в огромной зале без окон, но с огромными колоннами, ступенями, ведущими на возвышение подле одной из стен, и тремя тронами, перед которыми нас и, кхм, приземлило. Убранство зала, как и всякие картины, высеченные на поверхности колонн меня интересовали куда меньше, чем телепортировавшая нас нежить. Они буквально сочились маной, и было пропитано ей всё: доспехи, посохи, сами их кости, демонстративно выставляемые напоказ. Да тот же огонь в глазницах — это буквально визуальное проявление сконцентрированной маны, от которой прикуривать можно!
И какой мощью обладают эти существа? И кто они вообще? Личи?
— «Верно, Игрок. Мы — хозяева этой крепости, возвёдшие её и погибшие в ней. А вот вы двое…». — Говорил явно другой немёртвый, так как голос значительно отличался. Более спокойный, не такой злой, да и тон другой, повыше. Каким-то подсознательным чувством я понял, что сейчас вещал второй по счёту лич. — «Я не ошибусь, если предположу, что наш живой потомок подле тебя появился здесь вместе с мантикорой, порушившей половину крепости?».
Я сконцентрировался на том, чтобы передать конкретную мысль безо всяких примесей вроде того, сколь сильно меня обрадовало упоминание «потомка». Дедушки ведь любят внучат, и не будут им вредить, правда? Пожурят, да отпустят? А того, кто их «внучку» помог не скопытиться, да не корысти ради, а по доброте душевной?
— «Это так. Я нашёл его, раненого и умирающего сразу после того, как в область моего Испытания провалилась мантикора. И я хотел бы извиниться за нас обоих: мы правда не думали, что крадём у хозяев крепости…».
— «Неужто за эти века славный народ Седых Дворфов из Чёрных Холмов утратил знания о ритуале последнего шанса, что превращает город, бастион или крепость в некрополь?». — Крайний правый лич, «третий», обратился к дворфу, глядя на того своими пламенными очами, в которых мелькали искры абсолютной тьмы. Страшно! И самое пугающее здесь то, что я реально ничего не мог сделать. Зажигательные бомбы? Поди запали фитиль, да и те ребята в чёрных латах за спинами своих владык явно не прислуга. Повезёт справиться с одним, что уже будет сродни чуду — прикончат остальные. А ещё я, кажется, видел в полумраке здоровенные статуи, подозрительно не вписывающиеся в местный антураж. Големы? — «Он знал об этом. Не мог не знать. Но всё равно не совладал с жадностью…».
Кажется, он подводил к тому, чтобы наказать дворфа, который, стоит признать, по-доброму ко мне отнёсся. Мог ведь не учить, но учил. Не предал. Не двинул напрямую в портальный зал, решив, для начала, поискать мой ключ.
Безопаснее всего, на первый взгляд, было бы отсидеться молча, но я чувствовал, что тогда моя Ненависть окажется направлена на меня самого.
И я просто сгорю, спалю сам себя.
— «Он прошлым днём потерял всех товарищей, лишился руки и глаза. Возможно, он и правда совершил ошибку — я не знаю всего того, что знаете вы. Но моменты слабости бывают у всех…». — В ответ на мою направленную и оформленную мысль все три лича повернули головы и скрестили на мне свои взгляды. Понять, злы они или нет по черепушкам и пламени было нельзя, так что я продолжил вещать. — «Нельзя судить человека по лишь одному поступку. Мы не искали сокровищ целенаправленно, и если бы не я, то он напрямую пошёл бы к порталам. Я прошу проявить к нему снисхождение, если это вообще возможно…».