Врет. Улыбается вот вроде, да? А на оскал больше похоже. Знаю, что сейчас она непременно меня зацепит — чувствую просто. Но что? Нахамить старшему я в любом случае не могу, меня воспитывали иначе, поэтому я улыбаюсь в ответ, а сама готовлюсь гасить в себе обиду.
— Говорят, ты ездила в Испанию?
— Да, Зоя Семёновна.
— И как отдохнула?
— Я не отдыхала, а работала в детском лагере.
— Ой, да, слышала, что наш университет теперь сотрудничает с этим новомодным лагерем…
А я слышу пренебрежение в Вашем голосе и явное недовольство. От чего оно? Так глупо…
— Это очень хорошая возможность, Зоя Семеновна. Дети могут не просто найти друзей и весело провести время, но еще потренироваться в знании языка.
— Но они же не испанский учат, пф!
— Английский, вы правы. В Испании многие говорят на английском.
— Не удивлена, что ты защищаешь этот буржуазный метод воспитания.
Поднимаю брови. Понятно. Очередной камень в огород моего отца и мой в принципе.
— Я его защищаю, потому что не вижу в этом ничего плохого. Дети при деле, отдыхают и учатся. Разве это плохо? — тише парирую, на что она самодовольно усмехается.
— Нет, неплохо, но в наше время и школы было достаточно, Алиса. Сейчас же все так изменилось. Детям подавай не просто обучения, еще развлекай их! Конечно, когда родители жулики и воры, они могут оплатить не только таких симпатичных учителей, как ты, но и клоунесс!
— В этот лагерь поехали не только дети жуликов и воров, как вы выразились, — неожиданно вступается Олег, бросая на нее взгляд и тут же опуская его в тарелку, с которой спокойно собирал салат вилкой, — Но и обычные, как мы с Серегой.
— Олег, ты серьезно? Ха! Нин, вот скажи, ты могла своих парней в такой лагерь отправить?!
— Ты что… — отмахивается мама Олега, — Я и в обычный их отправить не могла, что уж говорить…о таком.
— Потому что раньше не было льготных мест, — все также спокойно отбивает Олег, откидывается на спинку стула, жмет плечами, — Сейчас все иначе. Государство спонсирует детей, которые заслужили это своей успеваемостью.
— Не совсем это… — уже тише, но продолжает давить училка, а Олег ее перебивает с нажимом.
— Честно? Жизнь иногда поступает с тобой нечестно, но не в этом случае. Если ты учился и старался, тебя поощряют, в ином случае, извини, идешь мимо. А что касается Алисы…
Муж накрывает мою руку своей и слегка сжимает ее, даря мне слабую улыбку.
— Она не отдыхать туда ездила, а работать. Видели бы вы, Зоя Степановна, с каким старанием и ответственностью она подходила к написанию каждого урока, спорю на что угодно, даже позавидовали бы. Она молодец. И я ей горжусь.
Боже…
Я почти разрыдаться готова, пока за столом виснет странная такая тишина. Олег и раньше за меня вступался, конечно, но так феерично еще никогда. Я так ему благодарна, правда шепчу это «спасибо», совсем неслышно. Одними губами. Муж мне слегка улыбается, кивает, и, как ни в чем не бывало, принимается за горячее, предлагая уже новую тему для разговора. Далекую от моей персоны. Я вижу, как Зоя Степановна негодует, но спорить с Олегом? Нет. Не решается.
Сегодня победила я.
В приподнятом настроении, я стою на кухне и мою посуду. Не очень мне хочется, чтобы когда мы уйдем, мама Олега занималась всем этим — устала же, скорее всего. У нее нет помощницы, как у моей мамы, она наотрез от всего этого отказалась. Ремонт в квартире мы кое как сделали — и на том спасибо.
— Зоя Степановна, конечно…
Слышу голос — вздрагиваю и роняю тарелку в мойку. Кого-кого я не ожидала здесь увидеть — это ее. Алена виновато улыбается, сжимая кулаки, смотрит на меня, потом на гору посуды и хмурится.
— Посуду моешь?
— Тоже от меня такого не ожидала? Как от дочери «вора и жулика»? — усмехаюсь, она отвечает мне тем же и проходит в кухню, чтобы закурить.
Удивительно это. Я не ханжа, но не понимаю девушек, которые курят. Сама когда-то тоже баловалась, признаю, а потом бросила — слишком уж сигареты воняют. Мне это не нравится.
— Нет, просто…
— Ничего, мне это не обидно, — перебиваю ее попытку придумать объяснение и коротко улыбаюсь, — Я давно привыкла к такому. И да, мою. Не хочу, чтобы это все делала Нина Андреевна. Она итак устала, а мне несложно.
Алена молчит. Я бросаю на нее взгляд, а ее какой-то странно тяжелый и задумчивый, направленный в окно. Интересно, о чем она сейчас думает? Этого знать мне не дано. Алена скоро понимает, что слишком долго молчит и улыбается мне.
— Ты хорошая девушка. Почему я уверена, что она к тебе предвзято относится?
— Потому что я — дочь мэра. Это не всем нравится.
— Ты же не мэр. Да и твоего отца обожают в городе.
— Его да, а меня не очень. Предрассудки, знаешь? Если я чего-то добиваюсь, людям всегда кажется, что это благодаря папе.
— Или твоей внешности?
Бросаю на нее новый взгляд и сталкиваюсь с пониманием. Нет, черт, Алена все таки нравится мне. Глупая это ревность, я просто загоняюсь — надо с этим заканчивать срочно. Себе хуже делаю. Еще не дай бог Олегу начну истерики закатывать, сама испорчу наши отношения. Поэтому я смягчаюсь окончательно и киваю.
— Да…в этом тоже.
— Ты очень красивая.
— Спасибо, ты тоже.
— Алис?
Слышу голос мужа и оборачиваюсь. Ему я улыбаюсь еще ярче и еще чище.
— Олежа, что-то случилось?
— Ты снова моешь посуду? — усмехается и проходит к окну к Алене, чтобы тоже закурить.
— Не хочу, чтобы твоя мама потом этим занималась. Мне несложно, правда.
— Я вызову ей клининг, оставь.
Алена тушит сигарету и отходит к столу, за который садится и откидывается к стене, а я выключаю воду и поворачиваюсь. Мы друг напротив друга, и, ладно…ну не могу я сдержать любопытства, поэтому спрашиваю.
— Ален?
— М?
— Ты знала Олега еще в школе, да?
Она на миг замирает, смотрит на мужа, потом усмехается и кивает.
— Да, он старше на два года только.
— И каким он был?
— Алиса, прекрати…
— Ну почему? Мне любопытно каким ты был в юности… — подхожу к нему и обнимаю за талию, потом смотрю на Алену, — Расскажешь?
Она отводит взгляд, хмурится, словно пытается вспомнить, потом пару раз кивает.
— О, он был просто потрясающим. От него с ума сходили все девчонки просто. Высокий, статный, умный.
— Ну это и сейчас есть…а что еще? Он дрался?
— Алиса!
— Чш! — шикаю на него, потом снова смотрю на Алену и улыбаюсь, — Никогда не видела этого просто…
— Было пару раз, но ты права — Олега очень сложно разозлить. Он в основном очень спокойный.
— А что его тогда злило?
— Он за свою девушку заступался, — говорит, потом смотрит на Олега и слегка улыбается, — Джентельмен. За женщин он всегда заступается.
Бам! И снова меня бьет какая-то тревога, потому что я не могу разгадать этого странного взгляда. Я его не понимаю, а обрубается он раньше, чем я успеваю хотя бы просто начать прощупывать.
— Молодежь, куда это вы сбежали?!
На кухню заходит мама Олега, а потом одаривает нас таким тяжелым взглядом, что я сразу отстраняюсь. Не любит она, когда мы чувства свои проявляем, а это все таки ее дом. Плевать, что мы муж и жена, ее правила здесь на первом месте. Я это уважаю.
— Да мы просто болтали, теть Нин, — тихо говорит Алена, а потом вдруг смотрит в угол и поднимает брови, — А что у вас там в углу? Какая красивая ваза…
— Ох это? — свекровь отмахивается, — Алиса подарила на восьмое марта. Мне ее совершенно некуда поставить, поэтому пихнула туда. Аленочка, ну что…
И снова меня тыкают носом, как котенка. Это обидно до жути — я эту дебильную вазу выбирала месяц, а потом ждала ее две недели из Москвы. И вот так. Как обычно, в прочем, ничего не скажешь. Мое место в этом доме очевидно — злюсь, готова разрыдаться, но молчу, только внезапно ловлю на себе еще более сочувствующий взгляд Алены и слегка дергаю плечами. Мол, не парься, все нормально.
А ничего нормального в этом нет. С ней она щебечет, а меня буквально проклинает. Может быть и рада, если бы меня не было, а вместо «невесткой» называла бы Алену. Потому что по ее мнению, я буквально кожей это ощущаю, она больше ему подходит, нежели я.