Свободное парение странным образом привело в порядок нервы, и, оглядевшись, я даже восхитилась багряной звездой, от света которой все окрасилось в красноватый цвет, как закат на Земле.
На Земле…
Небольшие группы деревьев тут и там; огромная, словно бескрайнее море, саванна с высокой травой, в которой я заметила тропы. Так, тропы – это живность. А живность – это опасность. Встрепенувшись, я нашла глазами место для более-менее безопасного приземления и, дернув за стропу, направилась туда. С огромным трудом удалось отлететь, при этом я заметила вдалеке отблеск воды. Какой-то водоем?
Приземление вышло жестким, но без нежелательных последствий. Кое-как отцепив парашют, быстро свернула его в тугой рулон. Наверняка он мне еще не раз пригодится, хоть на веревки или одежду. Да мало ли зачем! Настороженно оглядываясь, я сунула тюк под мышку и, пригибаясь под весом рюкзака, быстро пошла к группе деревьев, в сторону воды.
Стояла полная тишина, и только ветерок шевелил длинные стебли серой высоченной травы. Ничего не видно, зато меня тоже никому не видно.
Пока мы ожидали посадки на шаттл, нам транслировали карту планеты с подробным описанием населяющей ее флоры и фауны. Чтобы мы не играли в игру «съедобное-несъедобное». И за это спасибо большое, потому что несъедобного оказалось слишком много. К тому же стало понятно, почему тут мало выживших. Просто не проходят естественный отбор. Так сказать, не готовы к экзамену на выживаемость или получают отметку «съедобен».
Притаившись в густой листве раскидистого дерева, на котором месяц назад устроила «лежбище», я наблюдала за двумя мужчинами, остановившимися под ним. Их вид доверия не внушал, а запах, похоже, отпугивал не только насекомых, но и довольно крупных животных. Я вот, например, сидя в пяти метрах над ними, практически не дышала, чтобы случайно не чихнуть, не закашляться и не привлечь внимание настолько отталкивающе вонючих особей к своей маленькой персоне.
За месяц пребывания на Рое я уже три раза сталкивалась с подобными экземплярами и с огромным трудом скрывалась. Я с горечью вспоминала свои наивные мечты о приличных мужчинах здесь, на краю света. Да тут не только мало-мальски приличных – вообще нормальных нет, сплошь с животными инстинктами. Они хуже зверей!
Я неуловимо изменилась: как говорится, жизнь заставит – не так раскорячишься. Стала жилистой, а не худой. Окрепли мои слабенькие мышцы, потому что бегать приходилось слишком часто. Либо за кем-нибудь, либо от кого-нибудь. Постоянное лазанье по деревьям в поисках укрытия и защиты сделало мои руки крепкими и цепкими, словно у обезьяны. Осталось только «уо-уо» кричать, и сходство будет максимальным.
В данный момент на Рое стояло лето, и я ходила полуголая, в маленьком топике защитного цвета и шортиках, очень надеясь, что этих вещей мне хватит надолго, потому что других было катастрофически мало. Но опускаться и походить на этих двух вонючих животных, которые уже вторые сутки высматривают добычу – меня! – не собиралась. Я периодически мылась с песком и росшими тут в изобилии ароматными травками, чистила зубы и приводила в порядок отросшие до плеч волосы.
Слишком отвлеклась и за это поплатилась, потому что в следующую секунду меня за ногу сдернули с ветки. Я полетела вниз, судорожно пытаясь за что-нибудь зацепиться. Повезло в трех метрах от земли зацепиться за ветку, правда, чуть не вывихнув руки и разодрав бок.
Но перевести дух «звери» не дали: один из напавших подпрыгнул и, снова схватив меня за ногу, опять дернул. Я с визгом полетела вниз и неслабо приложилась о землю. Но как только перед глазами перестали кружиться звездочки, затравленно огляделась, оценивая обстановку.
Один из дикарей стоял рядом и, глядя на меня, почесывал лобок. Второй, шустро спустившись с дерева – похоже, их практика и опыт лазанья по деревьям превышала мой на несколько лет, – встал рядом со мной.
Криво ухмыляясь и демонстрируя гнилые пеньки зубов, он пнул меня ногой в бедро. Брр-р, какое убожество. Медлить нельзя. Судя по их довольным и нетерпеливым рожам, скоро меня ждет групповая тусовка.
Подобравшись и перевернувшись на живот, я уперлась ногами в землю и, резко выбросив руку вперед, швырнула им в глаза песком. Проверять, попала или нет, времени не было. Оттолкнувшись от земли, словно спринтер на старте, я понеслась к финишу – свободе. Дикарье, матерясь на разных языках – слова и фразы лингво переводил с трудом, – неслось за мной.
Фора была всего в пару секунд, но они-то выше, быстрее и сильнее… Ужас! В этот раз я основательно попала и легко из этой передряги, как из других, не выберусь.