– Очень по-джентельменски, – засмеялась я и, не позволив мелькнувшему в его глазах сомнению там поселиться, обхватила его пальцы губами, отбирая орешек.
Скормив мне еще несколько штук и внимательно наблюдая за процессом, он вытянул у меня стопку распечаток:
– Что это?
– Борхес… – читая титульник, Илья положил распечатки на стойку и забрал у меня вещи, помогая одеть куртку. – Мне для сочинения… Свободная тема… – пояснила я. – Отрабатываю прогулы.
– Что выбрала?
– Не могу определиться: «Дом Астерия» или «Роза Парацельса». Что бы ты выбрал? – одев меня, он отстранил мою попытку застегнуть замок, и я позволила ему облачить меня полностью.
– Сложный выбор. –- задумался он, – Такие разные и одинаковые одновременно. Почему они?
Подхватив распечатки и рюкзак, он кивнул мне на лифт.
– Спасибо! – тут же завелась я.
– За что? – притормозил Илья, наблюдая за моим легким азартным мандражом.
– Я не буду выбирать! – пояснила я, – А напишу аналитику: общие мотивы и природу его сублимации в данных произведениях.
– Пожалуйста… – заулыбался он, – Приноси на рецензию.
Композиция № 11_Neil Young – Dead Man Theme
Покинув вместе здание, мы подошли к его машине, оставшейся на стоянке в полном одиночестве. Ледяной осенний ветер прошил меня насквозь, и, задрожав, я подняла вверх глаза, наблюдая за уже взошедшей луной. Илья приоткрыл дверь и подал мне руку, молча предлагая сесть в машину. Обхватив его пальцы, я почувствовала внутри легкую вибрацию и поняла, что моё состояние сейчас изменится.
Мне хотелось забрать его с собой…
Обхватив его рукой за затылок, я резко приблизилась к нему, захватывая в плен его взгляд. Шепнув «Смотри!», я сжала на затылке его волосы и легонько потянула, вынуждая его смотреть вверх. И сама следом запрокинула голову, вжимаясь в него, он рефлекторно сжал меня в ответ.
Небо на десятую долю секунды рухнуло на нас, а потом резко удалилось в перспективу, создавая эффект ускоренного падения, и всё снова уравновесилось. Он дернулся в моих руках.
Получилось?
Я расслабила объятия, но отстраняться не стала. Медленно опустив лицо, он нахмуренно посмотрел на меня.
Обсуждать произошедшее я не видела смысла: во-первых, я не была уверена, что он уловил эту ничтожную долю секунды, во-вторых, если и уловил, то не факт, что не отнес к категории «показалось», ну, даже если и не отнёс… У меня всё равно нет слов, чтобы классифицировать для него произошедшее. Это просто моё маленькое сумасшедшее развлечение, которым я захотела с ним поделиться.
– Я опаздываю, – одернула я его, игнорируя пристальный взгляд и делая шаг к открытой двери.
– Как ты это делаешь? – придержал он меня за локоть.
– Что «это»? – решила уточнить я, понимая, что он всё-таки уловил то, что я пыталась показать ему.
– Смещение.
– «Смещение»?
– Это термин Кастанеды… – пояснил он, – Я знаком с этим… немного.
– Расскажешь мне потом? – мне очень не хватало терминологии, чтобы обобщить и абстрагировать свой этот опыт.
Не дожидаясь ответа, я села в машину, прячась от пронизывающего холода. Сев рядом, Илья завел двигатель и снова задумался. Трогаясь, он нашел мои глаза в зеркале заднего вида и, наконец, ответил:
– Ты – мне, я – тебе.
Его рука коснулась пачки сигарет, но, бросив на меня беглый взгляд, он отдернул руку. А мне почему-то захотелось, чтобы он курил сейчас. Хотелось видеть сигарету в его пальцах и дым, обволакивающий его губы.
Мне нравилось наблюдать за ним, когда он курил, хотя я видела это всего лишь пару раз.
– Ты хочешь курить?
– Не совсем… – повел он бровями. – Сигареты тоже смещают, если курить правильно. Я исследую себя в этом… Но курить – да, тоже хочется.
Протянув руку, я взяла с панели пачку и вынула одну сигарету. Покрутила в руках и попросила:
– Притормози…
Припарковав машину на обочине дороги, он вопросительно посмотрел на меня, блуждая взглядом от сигареты в моих пальцах к моим глазам, сосредоточенным на ней.
Отдернув от руля одну его руку, я оседлала его колени. На его лице пронеслось несколько почти неуловимых эмоций, и он застыл, вглядываясь в меня. Успокаивающе погладив пальцами его скулы, я поднесла к его губам сигарету, и он послушно перехватил её их моих пальцев. Дотянувшись до зажигалки, я щелкнула кнопкой, и мы оба засмотрелись на играющее в темноте пламя. Стекло с его стороны медленно поползло вниз, и я увидела, что его рука лежит на панельке управления. В машине было жарко, и ворвавшийся ветер ощущался охлаждающе и приятно.
Поймав кончиком сигареты скачущее пламя, он втянул в себя дым. Я снова перехватила у него сигарету, вынимая её изо рта и наблюдая, как он выдыхает дым в открытое окно.
– Что чувствуешь? – впилась я в него взглядом, пытаясь синхронизироваться с его ощущениями.
– Это гораздо меньше… – задумался он, – но… есть что-то общее. Легкое раздвоение реальности и еще замедление времени. Это как-то связано с гипоталамусом…
– Я думала, с тимусом…
– … и с тимусом, – кивнул он. – И еще эндокринная система – перцептин.
– Это железы, образующие систему времявосприятия, да? – уточнила я.
– Это почти не изучено…
Я снова поднесла сигарету, давая ему возможность затянуться, но он помедлил и, коснувшись моего подбородка, решительно зафиксировал его.
– Вдыхай.
Затянувшись, он притянул ближе мои губы и выдохнул тоненькую струю дыма мне в губы. Я послушно втянула в легкие удушающую смесь его дыхания и дыма.
– Не выдыхай… – погладил он пальцем мои губы, и я замерла, прислушиваясь к себе. Реальность немного смазалась. Убрав с моих губ палец, он разрешил: – Всё…
Выдохнув, я снова прислушалась к себе. Ощущение стало медленно пропадать.
– Мхм… – кивнула я.
– Но если делать это часто, эффект исчезает, – забирая из моих пальцев сигарету, он затянулся еще один раз и выбросил её в окно, закрывая его следом.
– Почему «смещение»? – мои руки уже давно бродили вдоль воротника его свитера, живя самостоятельной жизнью.
Я пробежалась ими по его шее, улавливая, как он сглотнул и немного рвано выдохнул.
– Смещение… или сдвиг точки сборки, – немного сипловато начал рассказывать он.
Точка сборки. – запомнила я. – Надо поискать в интернете…
– Мы разве не опаздываем? – прошептал он в мои медленно приближающиеся губы.
– Черт! – опомнилась я, возвращаясь на свое сиденье.– Опаздываем!
Он отвел глаза, и я напряглась. Я чувствовала, что ему нравятся мои прикосновения. Его тело тоже реагировало, но…
– Илья… – решила прояснить я ситуацию, – Ты всё время съезжаешь, когда я касаюсь тебя вне сессий. Это «хард», о котором ты мне не сказал? Мне прекратить?
Он дернулся и перевел на меня встревоженный взгляд.
– Просто озвучь свои пределы! – потребовала я, – В чем проблема? Я могу прекратить.
Его дыхание сбилось, и губы дрогнули в попытке что-то сказать, но он тормознул, его взгляд расфокусировался – думает.
– Не надо прекращать. – качнул он головой, не глядя на меня. – Это не предел. Делай всё, что хочешь.
– Если это исключительно моя потребность… – прислушалась я к себе, – Я найду способ, как удовлетворить её, не ломая тебя.
– Анечка! – его пальцы отбили раздраженную дробь по коже руля. Я чувствовала, как мечется он внутренне, подбирая слова. Закрыв глаза, он снова покачал головой: – Не только твоя.
– Тогда почему ты это делаешь?
– Я не знаю… – отвернулся он.
– Неправильный ответ. – начала злиться я и процитировала его слова, – «Мы должны научиться быть прозрачными друг для друга»!
– Я не могу это пока объяснить, – отрезал он.
– Отлично. – кивнула я, разозлившись вконец, – Ты пока слова для меня поищи, а я повременю с прикосновениями!
– Красный! – он, не двигаясь, смотрел в лобовое невидящими глазами, и я притормозила.
Внутри всё защемило, и пространство между нами превратилось в треснутое стекло.