Это не любовь
Рита Навьер
1
Юлька сходила с ума. Лёша ушёл вчера днём «перетереть кое-что важное с другом». Но уже следующий день на излёте, а от него ни слуху ни духу.
В очередной раз набила: «Лёша, ты где? Позвони!!!»
Неизвестно какая по счёту смс-ка опять улетела в сетевое пространство как в пустоту. Звонки тоже оставались без ответа.
Вообще, атаковать смс-ками, названивать, рваться в закрытые двери – не её стиль. Но вот, бывало, накатывало. И тут уж вся сдержанность, все резоны летели к чертям. Один раз удалось дозвониться до Лёшиного друга.
– Лёша там что, умер? – начала сразу с наезда.
– Нет, – удивлённо пролепетал тот.
– Оглох? Онемел? Руки-ноги ему переломали? – стремительно заводилась Юлька.
– Нет, всё с ним норм, – заверил друг, по голосу пьяненький.
– Тогда какого хрена?! А ну дай-ка его сюда!
– Юль, он это… как раз отошёл на минуту. Я ему передам, чтоб тебе перезвонил.
– Нет уж!
Но друг уже отключился.
Конечно, сволочь-Лёша не перезвонил.
Зато позвонила мама, спрашивала про институт, про грядущую сессию, про всякую всячину и, конечно же, про Лёшу. Как он, где он, ладят ли.
– Конечно, ладим! Он же меня так любит. Сейчас он по делам кое-куда отъехал, вечером будет, – соврала Юлька убедительно.
– Какие дела могут быть у бездельника?
Вопрос был риторический. Мама Лёшу откровенно не любила. Когда Юлька в девятом классе начала встречаться с ним, десятиклассником, мама метала громы и молнии. Не выпускала Юльку гулять, ходила к Лёшиной матери скандалить, самого его как-то отходила сумкой и буквально спустила с лестницы – просто пришла раньше времени с работы и застала «гостя». И это они просто пили чай в Юлькиной комнате.
Маму её побаивались все: соседи, коллеги, продавцы в магазинах, коммунальщики. Дома тоже с мамой никто не спорил: ни папа, ни старший брат, ни сама Юлька… до поры до времени. А потом как вожжа под хвост попала.
«Не пустишь гулять, – заявляла, не дрогнув, – не буду есть. Совсем. Умру от голода, пофиг».
И ведь не ела. Ни взгляды испепеляющие, ни угрозы, ни ремень не действовали. Упрямая.
В конце концов, мама уступила, но предупредила сразу: «Ляжешь под него – выгоню из дома. Шалавы мне тут не нужны».
2
Два года они с Лёшей встречались. Гуляли, отрывались на дискотеках, обнимались-целовались по подъездам. Пока он не закончил школу и не уехал в город, где поступил в политех. А запрет матери Юлька всё-таки нарушила.
Это случилось незадолго до Лёшиного отъезда. Юлька тогда ходила, как больная, понимая, что расстаются они на целый год.
В тот день она сидела в его комнате на продавленном диване и плакала. Лёша её утешал, гладил волосы, целовал мокрые щёки, приговаривал, что время пролетит незаметно, что каждый день они будут созваниваться, что он будет ждать и тоже умирать от тоски, что через год, как только Юлька закончит школу и переедет к нему, они поженятся. Потом губы его сместились ниже, к шее, поцелуи стали торопливыми, беспорядочными. Руки нырнули под тонкую блузку, нашли грудь. Юлька не противилась. Ей самой хотелось, чтобы они принадлежали друг другу по-настоящему. Казалось, это свяжет их прочнее клятв и невинных поцелуев. Боли особой она не испытала, удовольствия – тоже. Всё произошло очень быстро и как-то неловко, скомкано, наверное, потому что и у Лёши это был первый раз.
Поначалу он и правда часто звонил, потом – всё реже, реже.
«Ты просто не понимаешь, – оправдывался, – в большом городе совсем другой ритм жизни. Мне постоянно не хватает времени. Я ничего не успеваю. Не высыпаюсь страшно. Ем на бегу. Проект у меня подвис, а без него не дадут доступ к сессии. Ещё зачёты… Но я скучаю!».
Мама фыркала и отпускала шпильки, но потом, глядя, как Юлька бродит по дому унылой тенью, лишь ворчала: «Наплюй на этого шалопая. Гордость надо иметь. Посмотри, какая ты красотуля. Таких Лёш у тебя ещё вагон будет».
Юлька, может, и послушалась бы мать, но Лёша же сказал – скучает. Значит, надо приналечь на учёбу, сдать ЕГЭ и тоже поступить в институт. К сожалению, политех ей, гуманитарию до мозга костей, не светил даже призрачно, хоть как там налегай. Физика, математика для неё – непролазные дебри. Ну и ладно, думала, поступить можно куда угодно, лишь бы в город вырваться. Жить ведь они вместе будут – это главное.
Оказалось, не главное. Поступила, живут. Но всё плохо. И день ото дня только хуже. От прежнего Лёши осталась только внешность. Да и внешность уже не та. Теперь у него пирсинг на брови, вместо привычного милого «ёжика» – модный «андеркат», татуировка инь-янь на плече.