– Спасибо, Роман Викторович, но нет.
– Значит, всё-таки из-за неё? Но это же бред! Ты сам скоро поймёшь, какую чудовищную ошибку совершаешь!
Волобуев наседал: ругался, убеждал, просил, заманивал новыми перспективами и преференциями. Анварес стоял на своём, раз за разом вежливо и твёрдо отказываясь, однако вышел из кабинета декана полностью выжатый.
116
После отдела кадров Анварес всё же заглянул на свою кафедру. Кроме Тани и Эльвиры Марковны там никого не было. Оно и понятно – у всех пары.
– Александр Дмитриевич, – воскликнула Таня. – Поздравляю! Я в вас нисколько не сомневалась!
– Я тоже очень рада, что всё прояснилось, – подхватила завкафедрой. – Давайте-ка попьём чайку. Вид у вас совершенно измученный.
Анваресу хотелось найти Юлю, но до конца пары оставалось ещё не меньше четверти часа. Так что он согласился на чай.
– Анатолий Борисович, – посмеивалась Таня, разливая кипяток по кружкам, – ходит такой злой теперь.
И тут же, наклонившись к нему, торопливо зашептала, пока завкафедрой отошла к дальнему шкафчику, откуда извлекла коробку конфет и печенье:
– Мы все думаем, что он и есть аноним.
– Ну что, Александр Дмитриевич, завтра выходите? – спросила Эльвира Марковна, вернувшись к столу. – А то ваши пары перебрасываем между собой третий день. Жутко неудобно.
– Да, выхожу, – ответил Анварес.
– Вот и славно! – улыбнулась она. – Угощайтесь. Конфеты наисвежайшие. Я правда рада, что всё закончилось хорошо. Сейчас всё устаканится и будем работать, как прежде…
– Как прежде – вряд ли. Я отработаю только две недели, – прервал её Анварес. – Уже написал заявление по собственному.
– Почему? – охнув, воскликнула Таня.
– Александр, не горячитесь! И не спешите вы увольняться. Я понимаю, что ситуация была отвратительная. У любого бы такое выбило почву из-под ног, но всё же благополучно разрешилось.
Анварес, помолчав, произнёс неожиданное:
– Может, даже и хорошо, что всё случилось именно так. По крайней мере, эта ситуация помогла мне кое-что понять. Даже не кое-что, а многое, и сделать выводы.
Они как раз закончили чаепитие, когда на кафедру заявился Толя Жбанков. Увидел Анвареса, и кислое лицо его на мгновение странно дёрнулось. Будто его прошило короткой судорогой.
На самом деле Анварес не собирался с ним выяснять отношения, даже заговаривать не желал – ему и смотреть-то на него не хотелось. Но Жбанков, прирождённый лицедей, почти безупречно изобразил радость.
– Какие люди! – расплылся он в улыбке. – Рад за вас, Александр Дмитриевич! Искренне рад!
– Да неужто? – холодно отозвался Анварес.
– Конечно! – Жбанков словно не замечал его тона. – Ещё бы! Я и сразу не верил в эти сплетни. Сразу так и говорил – не верю, наш Александр Дмитриевич никогда бы не пошёл на такое. Я, конечно, не всегда разделял с вами одну и ту же позицию. И между нами случалось… недопонимание.
Анварес вспыхнул.
– Когда вы строчили свои бесконечные жалобы от своего имени, я вас даже уважал, – отчеканил он. – Думал всегда – вот человек смелый какой, гадит открыто и не боится, что его будут считать подонком.
– Вы что себе позволяете? – возмутился Жбанков. – По какому праву вы разговариваете со мной подобным образом?
– Ваши происки против меня я могу понять, но вы подвели под удар совершенно невинную девчонку. Вы омерзительны, Анатолий Борисович.
Смерив Жбанкова уничижительным взглядом, Анварес обогнул его и прошёл к двери. У порога остановился, обернувшись, попрощался с женщинами.
– А почему вы считаете, что это моих рук дело? – бросил ему Жбанков вслед. – Вы лучше у своей Ларисы Игоревны поинтересуйтесь, чья это затея.
– Анатолий Борисович! – строго одёрнула его завкафедрой. – Это, знаете, уже переходит все границы. Зачем вы сочиняете?
– Почему же сочиняю? – обиделся Жбанков. – Я говорю правду. Эта идея целиком и полностью принадлежит Ларисе Игоревне. Я лишь её поддержал.
– Не смейте приплетать Ларису в свои...
– А зачем мне приплетать? Лариса Игоревна сама мне позвонила, сама рассказала про вашу студенточку… Я, к слову, до этого ничего о ней не знал. Лариса Игоревна, если хотите, сама попросила поведать декану про вас и эту Аксёнову. Так что не надо мне тут рассказывать, какой я омерзительный. Сначала с женщинами своими разберитесь.
– Анатолий Борисович! - повысила голос Эльвира Марковна. - Сейчас же прекратите!
– Что за шум, а драки нет? – в кабинет с шумом ввалилась дородная Раиса Сергеевна, преподаватель истории зарубежной литературы. – О, Александр Дмитриевич... – тотчас смутилась она, увидев Анвареса. – Как вы?