А в ней что-то изменилось, отметил он про себя. Причёска, потом сообразил. Волосы были вроде по пояс, ну а теперь… теперь просто караул, теперь – лохматое нечто. И ведь наверняка эта девица думает, что так красиво. Анваресу такие вот новомодные эпатажные веяния казались попросту вульгарными. Примитивный способ хоть как-то выделиться, если больше выделяться нечем.
На следующий день встретил её в столовой. Сразу с порога увидел у кассы чёрные косматые вихры.
– Здравствуйте, Александр Дмитриевич, – журчали отовсюду девичьи голоса. – Приятного аппетита!
А эта прошла с подносом и намеренно сделала вид, что его не заметила.
Детский сад! То кидается с поцелуями, то притворяется слепой. Впрочем, пусть. Это даже правильно – забыть тот случай, как нелепое недоразумение.
17
И всё же это недоразумение никак не забывалось, и это раздражало. Бесило даже.
К пятничному семинару какого-то чёрта готовился с особым тщанием: продумал вводную, скомпоновал все интересные факты, которые знал по теме, чтобы ничего не забыть, полвечера рылся в источниках – боялся допустить неточность.
А ведь обычно по полной выкладывался лишь на лекциях, а на семинарах, считал, студенты должны лезть из кожи вон, а он – всего лишь оценивать их старания.
Но тут сам для себя оправдал собственное рвение тем, что семинар – первый в году. Не беда, если он пройдёт в ином формате.
Проверять и оценивать он ещё успеет, а подстегнуть заинтересованность в своём предмете лишним не будет.
Семинар по зарубежной литературе у двести пятой группы стоял по расписанию первой парой.
В этот раз Анварес пришёл даже чуть пораньше, нарушив привычку впускать студентов в аудиторию непосредственно перед звонком.
Аксёнова на пару не явилась. Вот так просто не пришла и всё.
Да и плевать, говорил себе. Это же ей учиться, это же ей потом как-то сдавать его предмет надо будет. А ему-то что?
Но она не пришла, а его вдруг взяла непонятная досада и злость. И даже восторги её одногруппниц вызывали лёгкое раздражение.
– Александр Дмитриевич, – щебетали девушки, – вы так интересно рассказываете!
– Ваш предмет самый любимый!
Анварес отмалчивался, безучастно ожидая, пока все покинут аудиторию.
– Как всегда у тебя среди девочек фурор, – усмехнулась Лариса, стоя в дверях. – И как ты держишься? Столько соблазнов. А вот интересно, ты бы так же держался, не будь у нас внутреннего запрета вступать в отношения со студентами, или в самом деле тебе на них плевать?
– Перестань, – одёрнул он её.
С таким настроением не до шуток, тем более такого пошиба.
– Извини, – тотчас перестроилась Лариса. – Слушай, меня бывшая одногруппница пригласила посидеть в кафе. Она будет со своим мужем. А мне одной идти не хочется.
– Ну так не ходи, – пожал он плечами.
– Саш, мне бы хотелось, чтобы ты пошёл со мной. Они очень интересные люди. И потом, что ещё делать в субботу? Разве у тебя назавтра есть какие-то планы?
Первым порывом было отказаться. Но затем подумал – ведь действительно планов нет, а дурное настроение надо как-то исправлять.
– Хорошо, – кивнул.
– Вот и отлично.
18
Юлька готова была сквозь землю провалиться. Конечно же, он её сразу узнал и сразу вспомнил. Лицо у него так и вытянулось.
Да и на что она надеялась? Наверняка ведь не каждый день незнакомая дура кидается на него с поцелуями.
Фу, даже вспоминать тошно. Ей и тогда-то не по себе было, но утешалась хотя бы тем, что видит его в первый и в последний раз. А оказывается, далеко не в последний.
Всю пару она прятала глаза и толком его не слушала. Хотелось скорее сбежать отсюда вон. И желательно никогда с ним не встречаться, но это, увы, невозможно. Зарубежная литература у них будет, судя по расписанию, дважды в неделю. И если на лекции ещё можно затеряться в толпе, то на семинарах придётся сидеть у него практически под носом.
Едва закончилась пара, Юлька устремилась к двери, но он её зачем-то остановил.
Зачем? Что ему от неё надо? Неужто сейчас тот случай припомнит? Она же сразу умрёт от стыда!