— И, разумеется, Эмма хочет, чтобы вы снова были вместе…
Рассел кивнул.
— Только этому не бывать.
— Вот и хорошо, — неожиданно для самой себя сказала я. Меня порой застает врасплох собственная откровенность, но не отступать же? — Я рада.
Он улыбнулся.
— Ну а что у вас?
— Что у меня?
— У вас ведь своя печальная сага.
— Сага?
— Никто не доживает до ваших лет, не пережив крушение отношений.
— Есть такие, кто доживает. Если… — Молчи. Не порти все признанием, что ты трудоголик и встречаешься с мужчинами только по работе.
— Что? — Рассел вовсе не собирался так легко отпускать меня с крючка. Он толкнул меня ногой и усмехнулся. — Вас обижали?
— Не то чтобы обижали… — начала я и осеклась, впервые в жизни не зная, что сказать. Меня как будто обступили плотно стены, а я хотела, чтобы они разошлись. Не закрывайся, Мили. Рискни. — Скорее, меня не устраивал уровень общения.
Он кивнул, показывая, что прекрасно меня понял.
— А потом я увидела другие пары. Такие, как Пит и Рен, Кик и Селия… — О, нет, нет!
— Кто? — Он немного поперхнулся. — Только не говорите, что вы из тех девушек, для которых ориентиром служат отношения знаменитостей.
— Нет, конечно, — мгновенно отреагировала я, понимая, что если собираюсь вернуться в понедельник на прежнюю работу, то обязана соблюдать требования соглашения о конфиденциальности. Как же трудно быть открытым, ничего не открывая. — Просто… Я видела их в реальной жизни. Очень недолго. Он защищал ее. Оберегал. И так на нее смотрел…
Рассел пристально посмотрел на меня. Должно быть почувствовал, что я чего-то недоговариваю.
— Но, как я уже сказала… — Смена фокуса темы прошла гладко, как переход состава с одного пути на другой; нас лишь слегка тряхнуло. — Когда смотришь на Ренату и Пита, кажется…
— Что они были вместе всегда.
— Они так подходят друг другу.
— И они построили эти невероятные отношения сами.
— За Питера и Ренату. — Я подняла стакан.
— За то, что у них есть такие друзья, как мы.
— За их вкус в выборе друзей. — Я прыснула со смеху.
— И за то, что они свели нас, — закончил он, и мы сделали по глотку. — Вы наверно знаете, что Рен уже давно пытается представить нас друг другу?
Я покраснела и опустила глаза.
— Она упоминала, что у нее есть на примете кто-то, с кем бы ей хотелось меня познакомить.
— Рен все мне о вас рассказала. Она очень высокого о вас мнения.
— Да уж! Другого я бы не потерпела! — Я перескочила на шутливый тон.
— Мили?
Я подняла голову и посмотрела на него.
— Сейчас, со мной, вы на другом уровне общения. На правильном.
Нежность. Забота. Понимание. Вино было прекрасное, но то, что я услышала в его голосе, еще лучше. Ему достало смелости сказать мне правду. И смотрел он на меня так, словно хотел защитить от всех бед на свете.
— Знаю, — прошептала я.
Глава 20
— Мисс Мили… — Эмма стояла рядом со мной у кухонного стола. Краем глаза я видела, как она вошла в комнату, прокралась вдоль стены и зашла со спины. Никаких сверкающих предметов, вроде ножа, в ее руках я не заметила.
— Да, Эмма? — Я оторвала взгляд от утренней газеты и улыбнулась.
— Извините, что плохо себя вела. — Она виновато моргнула и посмотрела на меня полными раскаяния карими глазами. — Папочка сказал, что я была плохой девочкой и горчила его.
Горчила? Ах да, огорчила.
— Извинение принято.
— Правда? — Она даже удивилась. — Даже если я была гадиной?
Я рассмеялась.
— Эмма, ты чудесная девочка, но вчера у тебя просто выдался плохой день.
Она потерла нос и тихонько повторила:
— У меня просто выдался плохой день… — Взгляд ушел к потолку, губы застыли. Я уже не сомневалась, что снабдила ее аргументом для оправдания будущих вспышек. Но, папочка, у меня просто выдался плохой день. И отец обезоружен. Можно побрить наголо собачку или бросить в стену тарелку.
— Ты не против, если я приготовлю тебе яичницу? — Встала я довольно рано и, пробравшись тихонько в кухню, сварила ванильный кофе и провела ревизию содержимого холодильника, в котором обнаружила яйца и все необходимое для оладий с черничным джемом.
— Спасибо, не надо. — Эмма скорчила недовольную физиономию.
— Тогда оладьи с черничным джемом? — Прошло. Она была такая подвижная, такая непоседливая и все время двигалась, пританцовывала, напевала. Теперь она широко улыбнулась и подалась вперед, показывая, что готова помириться со мной ради оладий с черничным джемом. — Хочешь помочь?