— Например?
— Например, такую тему: «Папе хорошо с Мили, так что веди себя прилично». — Он улыбался, и я, чувствуя это, закрыла глаза, чтобы наслаждаться каждым его словом. Папе хорошо с Мили… — Я сказал ей, что ушел от тебя, чтобы не мучить ее.
Он всего лишь защищал дочь.
— Сказал, что меня это очень опечалило, — продолжал Рассел. — Знаю, Мили, она не произвела на тебя впечатления, но у нее очень доброе сердце.
Знаю. Я видела это в ее глазах. В первый день.
— Она извинилась передо мной и попросила позвонить тебе. — Он рассмеялся, вспомнив, как это было. — И даже подсказала, что я должен тебе сказать.
— И что же?
— Что у тебя красивые волосы. И что ты… лучше относишься ко мне, чем ее мама. — Прежде чем я успела ответить, он продолжил: — Сейчас она готовит для тебя открытку. Пригласительную открытку на репетицию.
Спасибо, спасибо, спасибо.
— А вот немного инсайдерской информации… — Рассел прикрыл трубку, так что голос стал едва слышен. — Эмма обожает маргаритки, так что если ты захватишь букет…
— Поняла. Спасибо за подсказку. — Я слышала разговор на другой линии, где шеф-повар обговаривал что-то со своим помощником и помощником Саши. Они все говорили и говорили о том, как сделать тот или иной хлеб розовым, но чтобы он не походил на куски розовой плоти. — Какие еще будут наводки?
— Ну… — Он помолчал. — Эмме очень понравилось ожерелье Селии, и если тебе удастся достать его…
Я улыбнулась.
— Если ты полагаешь, что это сработает, я прямо сейчас слетаю за ним в Калифорнию. Думаю, ради такого случая Селия согласится его отдать. — Я не шутила. И тут меня осенило. У меня же есть розовые кристаллы для Сашиных салфеток. Она хотела, чтобы на салфетках были выложены монограммы, и я заказала три тысячи кристаллов. Ты же видишь, куда я клоню, да? — Итак, если уж я вовлекла Эмму в кампанию под лозунгом «Я люблю Мили»… — Что же я могу сделать с ее отцом?
— Спасибо, что дала мне время на раздумья, — продолжал он. — Мне было нелегко просить тебя об этом.
— Мне тоже было нелегко, — вздохнула я. — Так по тебе скучала…
— А я по тебе. И… знаешь, ты была права, когда сказала…
Что сказала?
— Я действительно был счастлив в тот день… когда собирался встретиться с тобой в Долфин Данс. И я действительно воспользовался предательством Пита, чтобы… В общем, я смалодушничал.
Правота не всегда радует.
— Ладно, Рассел, не будем об этом. Я и сама наделала ошибок. Но теперь все позади.
— Да, позади.
На другой линии кто-то воскликнул «Йоо-хууу», кто-то свистнул. Меня могли вот-вот раскрыть.
— Извини, надо бежать, — прошептала я. — Пока не застукали за посторонними делами на работе.
— Поговорим позже.
Да, поговорим. Я приду к тебе.
Поставщик одарил меня коротким, но выразительным взглядом, как бы говоря, надеюсь, мы вас не утомили. Я виновато кивнула, и пока они спорили, как сделать розовым салат, молча пила кофе.
Глава 38
Мокрые камни мостовой поблескивали у меня под ногами в кружочках падающего от уличных фонарей света. Осень наступала, высылая по вечерам приятную прохладу. Я прижимала к груди букетик маргариток для Эммы, словно надеясь вместе с ними передать ей часть моей любви к Расселу.
— Привет, Мили, — раздался у меня за спиной знакомый голос.
Брайан.
Я машинально зажала между пальцами длинный, с зазубринами ключ: если что, ударить и удрать. Народу на улице было много, так что он не настиг меня одну в темном переулке. В случае чего, есть еще одно оружие, острый каблук.
— Оставь меня в покое, Брайан. Ни какой информации ты не получишь.
В ответ он лишь назвал несколько цифр «555-87-54». Номер сотового Рассела.
— Думаю, ты все-таки поможешь мне.
Раньше я как-то не замечала, какие неприятные, узкие, словно прорези, у него глаза, какие жесткие черты лица. Человек посторонний, не знающий Брайана так, как знала его я, назвал бы это лицо крысиным.
— Он знает о тебе все и не поверит ни единому твоему слову. — Я пожала плечами, демонстрируя полное равнодушие к его невысказанной угрозе. — Так что найди себе другую жертву.
Отвернуться и уйти уверенной походкой… на каблуках… по мостовой… да, это нелегко. Но… когда находишь настоящего мужчину, сразу видишь, насколько бледны на его фоне все остальные. Через пару кварталов я снова улыбалась.
— Мили! — Эмма стала вдруг моей новой лучшей подружкой. Что еще сказал ей Рассел? Маленькая проказница подбежала ко мне в розовом трико и розовой тюлевой пачке, с убранными в классический балетный узелок волосами. На ногах — балетные тапочки со следами от зеленого мела. И разводами от пятновыводителя.