Стражник беспомощно мнётся на месте — к слову, он даже не сделал попытки потянуться к мечу на поясе (а копья, все три подпирают стену), смотрит куда-то в сторону. Проследив за его взглядом, друзья замечают в ста локтях от них в тени дерева такую композицию: два рыцаря, один из которых судя по цветам — начальник караула, другой, в зелёной котте (?) скорее всего относится к только что вошедшему подразделению пехотинцев, разговаривают, точнее «зелёный» что-то втолковывает «красно-жёлтому». Место общения полукругом словно оцеплено пятёркой новоприбывших солдат, стоящих в непринуждённых позах, но с копьями наготове в руках.
— Да с утра пришёл приказ усилить вербарские ворота из-за возможности каких-то провокаций, и две трети состава караула после обеда ушло туда гонять крестьян и купцов, — скривился точно от зубной боли.
— Откуда приказ? — насторожился Ройчи.
— А дракон его знает, — пожал служивый плечами. — Говорят, что с самого верха. Вот мы и торчим тут, как гномы в пустой горе — с такой защитой и ночные средь бела дня могут идти во дворец, ковровой дорожки не хватает только, — вздохнул, стянул с руки перчатку и вытер лоб. — А тут ещё лягушатники припёрлись речь Борова слушать, — сплюнул смачно.
Эльф и человек переглянулись.
— Боров — это кто?
— Да это ж РоШакли — начальник городской стражи, — несказанно удивился солдат, будто вся Вериния должна знать эту важную информацию. — Он над нами не начальник, у нас как бы подчинение самому королю, но наш командир — лорд РоВенци. Ну а Боров вообще недолюбливает гвардию, так как у него чересчур худосочное дворянство.
— Это как? — поинтересовался наёмник.
— Да ненастоящее. Говорят, у него покровители высокие. Вот и любит нам гадостей разных преподнести: то вон отправить какашки нюхать и возах деревенских ковыряться, то на глазах у нас вводить псов РоАйци.
— Не понял, кто такие?
— А вон, лягушатники, пехота подчинения графа РоАйци, — солдат, видимо, решил не обращать внимания на вопиющее незнание реалий королевства, этой парочкой. — Мы с ними в городе завсегда дерёмся. Так что не к добру эти манёвры, — кивок в сторону уходящих солдат. — Очень уж мы с ними на ножах. Буквально вчера в таверне была поножовщина. Наших четверо, их семеро, — замолчал, грустно опустив глаза.
— Ну и как? — не утерпел эльф.
— Да никак. У нас трое раненых, у них четверо убитых, трое тяжело раненых.
— Так чего ж ты такой недовольный? — удивился Листочек.
— А чего радоваться: этих отвезли лечиться, хотя зачинщики они, а наших в подвалы до выяснения приговора… А вердикт за поножовщину один — петля. Уж эта сволочь РоШакли расстарается.
— Да, — протянул Ройчи сочувственно, хотя касательно трактирных драк и последующих за ними историями у него было своё мнение: всё зависит от того, за какую сторону ты болеешь, так и преподносишь историю — это раз, а второе — можно значительно видоизменить любую информацию. К примеру встретились трое гвардейцев и семеро одноногих лягушатников — по факту трое против семерых. Или трое раненых людей короля не успели обнажить мечи, как семеро человек графа были забиты камнями сочувствующих горожан. По факту: трое против семи. Или: четверо убитых зелёных и трое лёгких — но раз забрали к лекарю, значит тяжело ранены, но вот у жёлто-красных, допустим трое ранены, но так, что будто при смерти и смысла нет их выхаживать, и их относят в подвал, а четвёртый, е упомянутый, скорее всего убит, ведь участвовать и уцелеть совершенно — сложно, и в итоге получаем счёт: четыре — четыре. Конечно, нужно учитывать перевес в людях, но зелёным последний вариант не так обиден, нежели версия гвардейца. — Кстати, лягушатники — это прозвище из-за цвета?
— Не только, — усмехнулся вояка, — им даже нравится, когда их так называют. Они же двинутые — это все в городе знают. У них ритуал посвящения в своих знаете какой? — эльф с человеком отрицательно качают головой. — Боец считается настоящим, когда на глазах у своего отряда сжирает живую лягушку. — Эльфа заметно передёргивает. Солдат сочувственно качает головой. А Ройчи безмятежен — эка невидаль — съесть несчастное трепыхающееся земноводное, тоже мне подвиг! — Вот и я говорю: каким надо быть идиотом. Нет бы, как у нас молодому продержаться против троих ветеранов заданное время или, как у дуралеев щитоносцев устоять от удара копья с малой дистанции, — и, видя непонимание в глазах невольных собеседников, добавляет. — Да там и конь без тяжёлой сбруи, и всадник без доспехов, копьё тупое, расстояние в сотню локтей(?), а щит настоящий, ростовой, можешь даже доспех полный для устойчивости надеть, — объяснил, будто это просто выдержать такой удар (выдержать безболезненно для организма). — А у кавалеристов варианты: удержание на время на диком жеребце либо раззадоренном уколами в задницу или полоса препятствий на объезженном. Вот это я понимаю. Есть ещё разбивание древка пики о гребень шлема соискателя(метание топоров, затупленных, учебных, но тяжёлых в доспешного или драка в неблагополучном районе с ночными — у каждой части свои забавы. Но у этих же… — поморщился. — Даже у наших, как их… — задумался, — воинственных баб…