— Да, Ваше Величество, — ещё раз склонился маркиз.
— Дайин, думаю такой удачный ход стоит отметить бокалом шисского? — обратился Его Величество к советнику, а Фиори Лидия чуть ли не потащила к выходу.
Прозвучали три удара колокола.
С громким стуком распахнулись центральные двери, и принцесса с маркизом невольно приостановились и обернулись.
В зал, печатая шаг и гремя железом, вошёл рыцарь со шлемом на изгибе левой руки. Во время этого глухого звяканья и металлического шуршания никто не пошевелился, будто ощущая неотвратимость сказанного и отсутствием движением норовя оттянуть неизбежное.
— Ваше Величество, — поклон, — я — представитель объединённого патруля района Барской площади, — чеканные слова постепенно теряли напор — судя по измятым латам, пятнам крови, слипшимся мокрым волосам, он только что из боя.
«Началось», — подумал РоПеруши, невольно придвигаясь поближе к говорившему, касаясь рукой ножен меча (это движение, кстати, проделали и король, и сенешаль, и принцесса).
— В районе патрулирования начались беспорядки. Стража частично уничтожена, частично разбежалась, из сводного отряда тяжёлых кавалеристов со мной вырвалось пятеро. Собор Святого Илия подожжён, святых отцов выбрасывают из окон и убивают… — голос рыцаря звучит ровно, но что это ему стоит! А маркиз частью сознания фиксирует в памяти сказанное, другой как-то отрешённо, словно издалека наблюдает за происходящим; он видит, как Лидия прикрывает ладонью в ужасе открытый рот, король бледнеет, растягивает ворот рубахи, будто ему мало воздуха и опирается о стол, ВерДайин наоборот, твёрже становится на ногах и немного пригибается, а лица двух немолодых секретарей — это безмолвные белые пятна. — Восставшие сплочены, вооружены луками и арбалетами, чем и успешно пользовались, когда мы застревали в толпе… — он тяжело замолчал, склонил голову, желая передохнуть, и вербарец протягивает ему бокал вина. Тот благодарно кивает и продолжает. — Судя по услышанному, очагов восстания как минимум несколько. Касательно требований и целей пока неясно, но некоторые взывали к справедливой каре церковников и… короля. Дворян в толпе не замечено…
Рыцарь не успевает договорить, как распахнулись двери, сквозь которые прошли маркиз и принцесса на аудиенцию, и в зал входит высокий, но худой мужчина под сорок, а за ним трое с обнажёнными мечами, зелёными плюмажами на закрытых забралами шлемах.
— Панорик!
— Элий!
Герцог немного торопеет, замечая принцессу, на маркиза, как и сенешаля с секретарями, ни рыцаря — гонца он не обращает внимания, решительно приближается к Лидии, но обращается при этом к королю.
— Вы почему ещё здесь?! — он сердится и нервно прохаживается туда-сюда. — Агробар восстал, идут бои, погромы, казармы с лояльными войсками блокированы, дворец сейчас — это мышеловка.
— Но как же это так? — Элий растерян и разгневан, поэтому его багровое лицо перекошено от избытка чувств.
— В порту идёт бой с пиратами — они умудрились выманить этого осла РоБалди — тесть РоОлвенци в это время был (и есть, если конечно жив) в городской резиденции — с эскадрой из бухты, и горло заблокировали, поэтому сама бухта уже под их контролем, таможенная служба и остатки морской пехоты ещё сдерживают порт, но район пакгаузов уже занят. Что интересно, — останавливается на удар сердца, передыхая, — пожаров там нет, горят только конторы и особняки, расположенные на побережье. Да, ещё пали Восточные ворота — там по словам очевидцев тьма тёмных и настоящая бойня… Поэтому нужно прорываться к западным воротам, пока есть ещё возможность, уходить к старику РоДизайши, либо слать гонцов, чтобы он скорым маршем с вверенными войсками…
Со стороны парадных дверей послышался какой-то рокот, будто тревожное звучание литавр, он нарастал прибойной волной, расцветал яростными криками, характерным звяканьем, тяжёлым хеканьем.
— Не успеваем… — бормочет Панорик, неотрывно глядя в ту сторону, все следуют его примеру.
Двери содрогаются от тяжёлого удара, но будучи довольно весомыми, отворяются неторопливым рывком — правая створка живее, потому как ей помогает падающий спиной назад один из караульных. Неловко обрушившись навзничь, он нелепо пытается выдернуть из шеи торчащее жало копья, скребёт влажными червяками пальцев в районе ворота, с тёмно-русой головы слетает и неровно катится шлем, а волосы, измаранные в нечто тёмное, ползают в такт затихающим биениям головы… В дверном проёме видно, как мечутся тени сражающихся. Рабочий сумрак помещения сейчас очень не к месту — толком и не разберёшь, что происходит.