Двигался он плавно и экономно, будто хищник, и Руфия подумала, что незнакомец слукавил, назвавшись путешественником. Возможно он… воин? На рыцаря он явно не тянул, чему принцесса искренне огорчилась. Но на бравых турнирных молодцов она насмотрелась и наслушалась их (слава Единому, издалека) бесконечных «интересных» разговоров о заколке мечей, о породах деревьев для древков копий и пик, о породах собак, повадках фазанов и объёмах выпитого (у самых бесцеремонных). А этот всё равно опасен — вон как играючи побил врага. Да ведь он… наёмный убийца!.. Руфия в ужасе прижала руки ко рту.
О чём он там говорит?
— А во дворце я потому, что хочу отыскать своего товарища. Нет, изначально у нас была иная цель, но сейчас, — стоя к ней спиной, он поднял руки в жесте «так получилось», — смысла нет выполнять предыдущие договорённости, ибо совсем не уверен, что даже жива другая сторона…
Всё сходится! Руфия в панике пыталась осмыслить новую появившуюся информацию. Он вдруг обернулся к ней и этак внимательно посмотрел. А она и хотела скрыть чувства, да была так напугана, растеряна, да и не являлась по молодости лет специалистом в этой серьёзнейшей из дворцовых наук, как враньё и лицемерие.
— Что-то случилось? — встревожился он.
Девушка отрицательно помотала головой. Но мужчина не поверил, в несколько шагов приблизился к ней, и вот уже его лицо на расстоянии вытянутой руки. Серые глаза, будто осеннее небо: разноцветные листья может и расцвечивают окружающее, но всё равно грустно.
Терять ей всё равно нечего.
— Вы — убийца?
Он несколько ударов сердца изучал её напряжённое лицо, затем неожиданно расхохотался, да так, что выступили слёзы.
Принцесса с некоторой обидой наблюдала за веселящимся мужчиной и, чтобы самой не улыбнуться, отвернулась в сторону. Она не имела никакого права даже помыслить о смехе, когда рядом лежит ещё не остывший Меньи, она запретила думать себе об этом, чтоб не расклеиться. Он, её первый рыцарь, вряд ли оценил истерику. Быть сильной и выносливой — это правильно. Потом, если повезёт, и она будет в безопасности, то сможет… оплакать его… Руфия искренне надеялась, что подобное действие получится у неё, несмотря на то, что последний раз она плакала очень давно.
— Ну, ангелочек, ты меня и порадовал, да, — незнакомец вытер покрасневшие глаза. И Руфия посчитала лишним указывать ему на то, что на «ты» они ещё не переходили. Тем более, сейчас ни к чему сословные споры, демонстрация более чистой крови. Жизнь показывает, что на выходе эта жидкость одинаково красна: и у герцога, и у золотаря. — В чём-то ты права, — отсмеявшись, он всё равно не убрал с лица свою постоянную ухмылку. И да, я убивал, много убивал, — тут уголки губ вернулись в положение покоя, и на неё наконец-то глянул серьёзный человек. — Я — солдат. Вольнонаёмный солдат. Наёмник.
Принцесса знала, кто такие наёмники — вон, у Лидии наставница из таких вот. Знала она и отношение к этим людям дворян, военных на службе отца, — презрение. Но ведь она не экзотическое животное — обезьяна, чтобы копировать чьи-то мысли и поведение, не разобравшись в этом изначально самой! Поэтому кроме вежливого интереса на её лице, мужчина ничего больше не увидел.
— Ладно, — отвернулся и легко встал. — Вот так здесь сидеть очень опасно. А мне, собственно, нужно уходить, поэтому, юная красавица, ответь мне на один вопрос, и уходи вглубь сада — когда всё образуется, тихонько выберешься и пойдёшь к папе с мамой… — осёкся, увидев, как потемнело лицо девушки. — Прости, глупость сказал, — мало ли, что могло произойти с её родителями в этом сумасшедшем доме, в который превратилась королевская резиденция. — Я имею в виду — сможешь уйти в безопасное место. Советую хорошенько подумать, так как и в самом городе, мне кажется, станет не совсем безопасно — могут начаться уличные погромы, столкновения, активизируются ваши ночные — в общем, юной и очень красивой девушке станет сложно передвигаться по улицам.
— А что, вы меня… бросите здесь одну? — удивилась не на шутку. Это было как-то неправильно.
— Ты только не расстраивайся, но у меня немного другие планы, — он отрицательно покачал головой. — Несмотря на твою симпатичность, я не могу отвлекаться, заниматься чем-либо иным кроме поиска товарища, — он виновато пожал плечами — мол, извини.
— Но ведь вы — воин! Вы обязаны защищать слабых… — удивлению её не было предела. Нарисованная картина этакого идеального героя, путешествующего и спасающего прекрасных незнакомок, стремительно таяла, оставляя контур циничного и такого себе на уме человека, в котором благородства нет вообще.