— О как, — удивился Ностромо.
— Да, — согласился собеседник. — И как выяснилось, дракон его возьми, не зря, судя по тому, что происходит.
— Это точно, — глубокомысленно изрёк гном. — Бардак тут у вас в Агробаре полный.
— Короля убили, — не совсем в тему (или наоборот, по теме) грустно сообщил военный.
— Дела-а, — ошеломлённо протянул гном, приложился к кружке, но та ничем уже не могла порадовать. Встал. — Тебе взять? — собеседник согласно кивнул.
— И мне, — наконец подал голос третий, рыжий и весь веснушчатый бородач.
— Хорошо, — не чинясь согласился гном, и пошёл внутрь.
Так они и сидели какое-то время, за пивом сходили и белобрысый по имени Белон, парень из восточных баронст, и третий, так и откликавшийся на имя Рыжий. Этот был местный, столичный, отец его держал на вербарской стороне пекарню, но у него было два старших брата, поэтому там ему ничего не светило. Грустный и молчаливый он был по причине переживаний о судьбе королевства — душа у него, понимаешь, болела за Агробар. А так он ничего, весёлый, что и поспешил подтвердить серией уморительных историй своих похождений на ниве охмурения неприступной, но о-очень симпатичной соседской дочери. Дело приближалось к логическому финалу, и размягчённая вниманием и приличным обхождением, фигуристая Драна готова была пасть в объятья Рыжего… Да строгий отец того решил отправить непутёвого сына поучиться жизни… в армию. Вот такой добрый папаша. Или допёк таки младшенький? Ну а Драна, небось, уже вручила свои волшебные телеса первому встречному.
— Рыжий, так ты охмуритель авансом? — спросил молодой боец с перебитым носом и усами по верхней губе. Компания, кстати, за их столом существенно выросла — подтянулось ещё пятеро солдат. А стоило Рыжему, слегка растягивая слова, начать свою историю о несчастливой (в конечном итоге) любви к соседке, как все за столом тут же стали ухмыляться, и Ностромо сделал логичный вывод, что это звучит не в первый раз, что тема народом в принципе любима, и самый интересный вывод: в самом эпизоде возможны варианты — а вдруг, чем дракон не шутит, финал не столь печален, как было недавно озвучено. Либо пиво хорошее, либо легло оно на благодатную почву, но гном поймал себя на мысли, что начинает сопереживать в общем-то не нуждающемуся в этом рассказчику. — Может ты вообще до сих пор девственник? — озвучил неожиданный вывод солдат.
Толпа за столом так и грянула. Заподозрить Рыжего в таком было как минимум… смешно.
Тот и не подумал изображать обиду, просто пренебрежительно фыркнул, словно сомневаясь в умственной полноценности собеседника.
— В квартале от моего дома находился — он и сейчас там, верно, стоит, дай Единый ему здоровья, весёлый дом. А девчонки там были, — он причмокнул губами и восхищённо закатил глаза, — не чета обозным каракатицам, которых по темноте можно с барашком перепутать из-за запаха и шерсти. Но у невинной скотины есть несомненное преимущество: она не клянчит деньги, не ржёт, словно ошпаренный мерин, не ноет, как походный квартирмейстер и, самое главное, не разносит заразу, что регулярно, почище врага, косит наши ряды. Так что, — поднял вверх палец, — друзья, не стесняйтесь, пользуйте барашков и будет у вас счастье. Ибо несчастье — это постоянная женщина.
— Я так и не понял, — не унимался парень с перебитым носом, — до своей соседки ты на ком тренировался: на девицах или барашках? Или барашки — это и есть твои чудесные озорницы, которыми набит весёлый дом в квартале от дома твоего отца?
За столом возникла незапланированная тишина. Логику нудного юмориста сходу вот так никто не осилил, и теперь солдаты и гном, собравшиеся вокруг стола, ожидающе зыркали друг на друга: вроде смысл шутки уже дошёл, а выражать удовлетворение, то бишь, ржать (это по простому), вроде как и поздно, да и заставлять уже себя придётся это делать. Вот такой конфуз. А что тут смешного: сравнить девиц лёгкого поведения, просто зарабатывающих таким образом (как кузнец у наковальни) с грязными, уныло бредущими с обозом баранами — это кощунство. Во-первых, девушка, в надежде сорвать лишнюю монетку, помимо солёных словечек может дать и нечто доброе, оптимистичное, что воину — ну, ограничим это словом — «часто» рискующему жизнью, ой как не помешает. А во-вторых, незачем напоминать о таком тонком интимном вопросе грубой солдатне, как общение… ну, в общем, общение с кем-либо наедине.
— Ну, ты ваще, Вернер, — снисходительно и терпеливо начал Рыжий, когда тишину за столом заполнили шумные глотки, чавканье и довольные отрыжки. — Это таким закоренелым селюкам, как ты, домашняя скотина слаще женской груди, — оппонент бросил на него злой взгляд из-под бровей; градус выпитого уже сказывался. — Ты, поди, не знаешь, как выглядит хороший столичный весёлый дом, небось нафантазировал себе в лесу, что там та же дичь, только без перьев, шерсти и когтей… Хотя насчёт последнего не буду утверждать.