— Так зачем ты нам баранов подсовываешь? — возмутился тот. — Знаток нашёлся! Моя деревня действительно глухомань на Западном склоне Вьюжных гор, на границе с тёмными, а конкретнее — снежными троллями, покрупнее, чем товарищ вот его, — кивнул в сторону потихоньку задрёмывающего под людские голоса гнома. — А овцы у нас почитаются священными животными, потому как дают не только мясо и шкуру, но и заработок благодаря своей шерсти. И это не те страховища, что вам известны, а совсем… это совсем иные животные. У нас, у горцев, в отличие от просвещённых жителей центрального Агробара, даже грубое слово в сторону домашних животных, являющихся чуть не членами семей, считается неприличным, не то, что представить то, что ты тут… предлагаешь, тьфу ты, мерзость, — сплюнул с отвращением.
Как ни странно, из солдат никто не полез в разговор на чьей-либо стороне, мало того, некоторые стали отводить взгляд, вроде как смущаясь. А к чести Рыжего, стоит сказать, что он тоже не бросился доказывать недоказуемое и оправдывать не оправданное, а примирительно поднял руки.
— Обязуюсь провести с тобой познавательную экскурсию в место, где будут предлагать такое, от чего настоящий мужчина не сможет отказаться, — и подмигнул.
Нахохлившийся соперник несколько ударов сердца «удерживал лицо», а потом пошёл на попятную, усмехнулся и хлопнул по протянутой открытой ладони.
— Принимается.
— А я и не знал, что ты с Вьюжных, — с ноткой уважения обратился к Вернеру белобрысый Белон.
— Да, мы такие, — подбоченился тот, отчего картина геройского горца потеряла вид — всё-таки неприкрытое хвастовство — это не для приличного общества, для которого характерны тонкие намёки и лицемерие. Но что с них, горцев, взять — дети природы, как ни как.
Дальше Ностромо слушать не стал по причине естественной надобности, и конечно же, разговоры о том, кто откуда и уважают ли они друг друга были очень интересны, но менее важны, нежели поход «за угол».
Возвращался гном назад конечно же через внутренний зал, куда зашёл за парочкой кружек — чего зря ходить? И что интересно, только сейчас вернулась мысль поинтересоваться, как ему добираться до места ночёвки. Хотя бы у того же Рыжего, явно много знающего о любимом городе. Но как часто это бывает, приятное общение полностью отвлекло на себя внимание Ностромо, и коль скоро это «общение» происходит с чудесным напитком по имени «пиво», то оторваться было невероятно сложно… Дав себе установку обязательно первым делом выяснить свой маршрут, гном двинулся наружу.
А вот тут происходило какое-то нездоровое оживление. Солдаты все были на ногах, с нацепленной уже амуницией, оружием в руках, галдя, они обступили невысокого (в сравнении с гномом конечно выше), но крепкого мужчину, что грозно посверкивая на подчинённых глазами, только вздыхал, будто закипающий котёл, и молчал.
— Что происходит? — Ностромо дёрнул за рукав Рыжего, который снова будто набрал в рот воды, был мрачен и смотрел в другую сторону.
Тот лишь коротко указал подбородком.
Ностромо глянул… и обомлел. На небольшой площади, где совсем ещё недавно его собирались убивать, происходило невиданное, наверное, раннее никогда в Агробаре действие: карусель смерти в исполнении «конных» уруков. Тёмные наматывали широкие круги вокруг сбивающейся всё плотнее и плотнее испуганной толпы. В лицах людей уже не было азарта крови, желания подраться — заворожённые страшными ягирами, с низким рёвом проносящимися рядом и щёлкающими алчно зубами, и жестокими и отвратительными уруками, известными в основном для жителей столицы по слухам.
Тёмные резвились, изредка пуская стрелы, но так, не смертельно, а для пущего эффекта — раненый болезненно вскрикивал, окружающим казалось, что вот-вот и их уже начнут убивать, в итоге голосила вся толпа так, словно её, живую, пропускают через огромную мясорубку. А уруки ещё и подбадривают каркающими воинственными кличами.
— О чём спор? — спросил, лишь бы что-то сказать, Ностромо у застывшего изваянием солдата.
Тот будто очнулся, недоумённо глянул на гнома, в глазах наконец-то появилось понимание сказанного, и он безнадёжно махнул рукой.
— А… Наши пытаются пробить твердокожего дракона — сержанта, — вопрос во взгляде светлого всё равно не разрешился. — Ну, — Рыжий даже начал немного злиться на недогадливость гнома, — мы хотим выйти накостылять этим тёмным тварям, загнать их обратно в преисподнюю, где им самое место.